Исцеление Вечностью

            - О-о! – протянул Альбин. - Это долго перечислять: он был в Сирии и на Кипре, в Риме и Пергии, во Фригии, в Колоссах, Аквилее, Эфесе, еще, если не ошибаюсь, в Ливии, а в последнее время – определенно точно в Александрии!

            - Так ведь это совсем недалеко отсюда! – обрадовался Клодий и закричал: - Эй, Протагор! Немедленно меняем курс! Идем в Александрию!

            - Увы! – развел руками Альбин. – Его тоже казнили за исповедание Христа.

            - Проклятье! - воскликнул в отчаянии Клодий. – И что же мне теперь делать? Как быть?..

            - Можно пойти на Кипр, - осторожно предложил Альбин. – Там, надеюсь, до сих пор живет человек, который своими глазами видел апостола Варнаву…

            - Ну, и это хоть что-то! - благодарно кивнул ему Клодий и, желая размять ноги, не стал подзывать к себе капитана, а сам направился к нему отдавать приказ снова менять курс.

            Альбин с пониманием посмотрел ему вслед. Было очевидно, что Клодий, по своей давней основательной привычке, тянется к самым первоисточникам. Он хотел догнать его и напомнить, что «блаженны невидевшие, но уверовавшие», но не стал. Чувствовалось, что Клодий и так сильно поколебался в своем мировоззрении – а он был действительно один из умнейших людей мира.

            И это уже была немалая победа.

            Хотя до окончательной – и будет ли она, всерьез сомневался Альбин – было еще далеко…

Глава четвертая

1

            Проснулся Александр от того, что к нему под ресницы, не давая ни отвернуться, ни спрятаться, настойчиво лез солнечный зайчик.

            Вспомнив события минувшей ночи, он осторожно прислушался к своим ощущениям и с радостью убедился, что приступ совсем прошел.

            От боли в сердце не осталось и следа.

            Тело было легким, почти невесомым.

            Александр пружинисто сел и удивился.

            Таким отдохнувшим и свежим он не помнил себя никогда.

            Тут же в дверь осторожно постучала и вошла Вера.

            - Ну наконец-то! – увидев его сидящим, с радостным облегчением вздохнула она. – Как ты?

            - Лучше и не бывает! – отозвался Александр, взглянул на висевшие на стене часы и удивился: - Надо же, всего половина седьмого! Я думал, сегодня на работу опоздаю, а оказывается, даже раньше приду.

            Вера как-то странно посмотрела на него и, не сказав ничего, вышла из комнаты.

            Александр тут же легко спрыгнул с дивана и принялся одеваться, бормоча:

            - Ничего, начальство и должно так приходить, чтобы подавать пример своим подчиненным!

            В коридоре, проходя мимо календаря, он, по старой привычке корректора не столько видеть, сколько чувствовать ошибки в текстах, заметил в нем непорядок и весело окликнул Веру:

            - Эй! А что это ты так торопишься жить?

            - О чем ты? – не поняла, выходя из кухни, откуда слышались вкусные запахи, Вера.

            - Да вот, - показал на перепрыгнувшую, пока он спал, на три дня вперед рамочку Александр. – Наверное, сестра милосердия опять пыль протирала?

            - И что – до дыр протерла? – устало пошутила Вера.

            - Нет, просто дни перепутала!

            И вернул рамочку на положенное место.

            - Вот так, теперь, как ты любишь, – порядок!

            Вера подошла и снова передвинула ее на три дня вперед.

            - Не понял? – вопросительно посмотрел на нее Александр.

            - А что тут понимать? – Вера выдержала его взгляд и, кутая лицо в воротник теплой кофты, объяснила: - Ты просто проспал два дня.

            - Два дня?! – не поверил Александр.

            - Ну да, и три ночи!

            - Нет, кто-то из нас двоих явно сошел с ума, и тут нужен третейский судья! – ошеломленно пробормотал Александр и крикнул: - Даша, какое сегодня число?

            - Двадцать седьмое! – отозвалась сестра милосердия и уточнила: - Месяц тоже назвать?

            - Нет, месяц не надо… А то, чего доброго, я еще сойду с ума!

            Наскоро умывшись, Александр вошел на кухню, сел за стол и только тут почувствовал, насколько он голоден.

            Вера только успевала подкладывать ему в тарелку любимых им оладышков со сгущенкой.