Исцеление Перекрестка

— У него слишком низко опустилась ограда, — пробормотал кто-то рядом. Бидж слышала это выражение в Виргинии; она внимательно осмотрела глаза птенца, осторожно приподняв опустившееся третье веко. Глаза новорожденного не сфокусировались, но она не знала, типично это для данного вида или нет; однако, когда она коснулась век, малыш не моргнул.

Бидж приложила к груди маленького грифона стетоскоп, хотя и видела, что тот безнадежен. Тельце обвисло у нее в руках, когда она еще не кончила его выслушивать.

Она повернулась к отцу малыша. Это была только иллюзия, но птенец, казалось, стал весить больше, как будто до сих пор его поддерживала душа.

Бидж протянула тельце ожидающему грифону и тут разглядела, что это Серебряный.

— Мне так жаль.

— Мне тоже. — Он нежно подхватил сына. — Спасибо. — Грифон хрипло прошептал в глубокой печали: — Я укутаю его в покров моей любви и отнесу в более добрый мир Он неловко двинулся прочь, шагая на задних лапах и держа в передних свою драгоценную ношу.

Бидж пошла следом, ненавидя себя, но понимая, что спросить необходимо:

— Что теперь будет с новорожденными химерами? — Она тут же пожалела, что не назвала их малышками.

— Котята химер будут воспитаны их матерями, которые теперь снова быстро станут самцами. — В его голосе появилась надменность. — Грифоны — наши, — Он взглянул на свою ношу. — Даже этот малыш. — Высокомерие покинуло его. — Почему он, мертвый, для меня ценен более, чем другие, живые?

— Это сделала любовь, — тихо сказала Бидж.

После появления примерно двадцати новорожденных, две трети из которых оказались живыми, Бидж осторожно приблизилась к Серебряному, одному из тех грифонов, которые не были заняты с молодняком. Другие бездетные грифоны подкидывали топливо в костры и охраняли своих мертвых сыновей; Серебряный отдавал короткие резкие распоряжения, оставаясь поблизости от маленького тельца. Бидж обратилась к нему:

— Мне нужно задать некоторые вопросы.

— Дерзких вопросов я не потерплю.

— Один вопрос будет дерзким, — резко ответила Бидж. — Весь выводок состоит из младенцев мужского пола?

После короткой паузы Серебряный устало проговорил:

— Ты права, это дерзость. Да, все младенцы мужского пола. Химеры меняют пол только в период спаривания. — Он бросил на Бидж гневный взгляд. — Уж не собираешься ли ты позволить себе замечания по этому поводу?

Бидж тоже до смерти устала.

— Да, собираюсь. — Она показала на гнездо. — У двух малышей грифонов я заметила недоразвитые яички, у нескольких котят химер яички отсутствуют полностью, да и другие отклонения есть и у тех, и у других. На Земле это иногда связывают с эндокринными нарушениями под воздействием окружающей среды; об этом известно довольно мало. Здесь же, — она обвела взглядом унылый ландшафт, — это могут быть какие-то химические выделения горных пород или вообще следствия изменения привычной среды обитания. Может быть все что угодно. Я даже представления не имею, излечимы ли эти отклонения.

— Это все, что ты хотела сказать? — почти шепотом спросил Серебряный.

— Нет. Я постучала по лапам между когтями. — Она изобразила это своим фонариком. — Молодняк птиц охватывает когтями ветви — это необходимый для выживания инстинкт. У некоторых грифонов и химер он есть, у других — нет. Я не знаю, насколько это важно.

Она посмотрела на оскорбленно молчащего Серебряного и неожиданно устыдилась. Так не годится разговаривать с клиентами, как бы те ни действовали на нервы.

— Я очень огорчена.

— Пока еще не очень, — ответил Серебряный, отворачиваясь. Его когти оставили глубокие борозды в камне. — Все еще впереди.

Бидж глядела ему вслед, окаменев. Она по крайней мере надеялась, что ее убьют быстро.

Рядом с ней отчаянно закричала химера, еще сильнее опалив свои усы. Бидж осторожно пробиралась по скользким бревнам и грязи, стараясь не обращать внимания на шныряющих под ногами паразитов. Химера выжидающе посмотрела на нее и перекатилась на спину, ожидая, что ей почешут живот.

— Фран… — вздохнула Бидж. Она глубоко сочувствовала своему другу-грифону: знакомство с химерой не доставляло особого удовольствия, а эта была его подругой, по крайней мере ради продолжения рода.

В окружающем шуме Бидж едва не упустила приглушенное постукивание откуда-то из-под Фран. — Фран, подвинься. — Она оттолкнула химеру. — Будь умницей, пожалуйста, подвинься.

Стук начал ослабевать. В отчаянии Бидж отломила ветку и потыкала Фран острым концом. С возмущенным криком, размахивая скорпионьим хвостом, та перекатилась на бок. Огромный напившийся клещ оторвался при этом и свалился на гнездо.

Рядом оказалось яйцо, настолько придавленное телом химеры, что его почти не было видно из покрывающего бревна мусора.

Бидж опустилась на колени, благодаря судьбу за то, что одета в плотные джинсы, и стала лихорадочно откапывать яйцо. Она подняла его и прислушалась. Звуки прекратились.

Девушка постучала по скорлупе веткой, потом начала отбивать кусочки, пока наконец не проделала достаточно большое отверстие, чтобы просунуть в него пальцы. Отколупывая скорлупу, она постепенно превратила остатки яйца в чашу.