ИСЦЕЛЕНИЕ ОГНЕМ

10 августа 1941 года, 16:25 иск, Пуцкий залив, линкор планетарного подавления «Неумолимый», императорские апартаменты

Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский

Сижу, понимаешь, никого не трогаю, примус починяю (то есть готовлю легионы Велизария к Чилийской операции, обучаю их разговорному испанскому и на виртуальных полигонах Воинского Единства тренирую на захват городских объектов), как вдруг происходит вполне вероятное, но при этом все же неожиданное событие. От орбитально-сканирующей сети и Рион одновременно поступила информация, что на окраинах солнечной системы в этом мире зафиксирован гравитационный всплеск, свидетельствующий о выходе из подпространства еще одного Корабля диких темных эй-джел.

Расшифровав перехваченные позывные, Рион назвала имя Корабля (с которой была хорошо знакома по встречам прошлой жизни), а также расшифровала наименование клана-владельца. Тут надо сказать, что у людей за тридцать пять лет сменяется пара поколений и персональные сведения устаревают почти полностью, а эйджел относятся к такому временному промежутку, как мы с вами -ко вчерашним событиям. Продолжительность жизни в сотни земных лет накладывает на их мировосприятие неизгладимый отпечаток, а Корабли живут еще дольше самых долгоживущих эйджел из плоти и крови, ибо в своей сфере обеспечения имеют идеальное медицинское обслуживание и такие же условия жизни.

Мне имя Корабля Токан и название клана Синие Огни не говорило ничего, но моя маркграфиня пояснила, что матрона этого клана госпожа Сабейл среди диких эйджел слыла большой оригиналкой, потому что Токан в ее клане была не рабой, а достаточно высокопоставленной сестрой, всего на одну ступень ниже старшей дочери. Госпожа Сабейл считает, что лояльность Корабля, от которой зависит существование клана, стоит небольших реверансов в ее сторону. Да-да, госпожа Тулан, бывшая матрона Хищных Цветов, нервно кусает губы в сторонке... Хотя ее клан мы бы взяли в любом случае, даже если бы Рион была ему полностью лояльна: имперские истребители под прикрытием маскирующих полей с легкостью подошли бы к кораблю темных на дистанцию действия своих депрессионно-парализующих излучателей, после чего последовал бы стремительный абордаж. Ну а уже потом мы бы производили тот же самый разбор полетов, только вид в профиль, ибо Кораблю тоже пришлось бы капитулировать и каяться за свои грехи вместе с иными сестрами клана.

Но весь вопрос в том, хочу я такой силовой инверсии или лучше устроить все так, чтобы даже лояльный своему клану Корабль отдался в мои руки добровольно, без боя и сопротивления. Второй вариант для меня выглядит, конечно, привлекательней. Я знаю, что мисс Зул про меня как-то сказала примерно в таком ключе: «отличный воин, но никудышный насильник». Да, насиловать я не люблю, так что процедуру принуждения к сотрудничеству стараюсь свести к минимуму. Но как этого добиться, когда Корабль лоялен своему клану, для меня пока загадка. Наверное, следует в ближайшее время, как выдастся свободная минута, отправиться на орбиту к Рион для получения личной консультации. И моей Верной будет приятно, и я сам смогу Истинным Взглядом посмотреть, как у них там с товарищем Котельниковым слаживается экипаж. От этого тоже будет зависеть очень многое, и не стоит пускать этот процесс на самотек. Но это потом, когда я разгребу все текущие дела, ведь прибытие в непосредственные окрестности Земли корабля клана Синих Огней ожидается не раньше нападения японского флота на Перл-Харбор, если это событие вообще состоится. Времени хорошенько подумать и тщательно подготовиться более чем достаточно, главное, не тратить его попусту.

Заодно надо будет посмотреть, как идет переоборудование помещений для моей временной штаб-квартиры, в том числе оформление представительских интерьеров, ведь именно на борту Рион мне придется принимать дипломатические миссии и прочих визитеров разной степени официальности. Так что имперский герб в стыковочном шлюзе, качественно отделанный аудиенц-зал в имперском оформлении, а также мои личные апартаменты там обязательны. Разнести пиночетовское государство вдребезги будет только меньшей частью стоящей перед нами задачи, значительно важнее -произвести впечатление на местную американскую деревенщину. По странному недоразумению, эти люди считают себя светочем местной земной цивилизации, в то время как являются ее могильщиком. Уж мне-то, как выходцу из двадцать первого века, это прекрасно известно.

Поэтому имитатор мы включим только в самом начале операции, чтобы заставить обо... то есть испугаться, американцев и их подхалимов. А когда дело дойдет до переговоров, мы его выключим, заявив, что линкор убыл на другое задание, поскольку тут настало время дипломатии. Все дело в том, что в эти времена янки еще не настолько тупые, чтобы не понять, что продемонстрированное изображение линкора своими видимыми размерами довольно сильно отличается от внутренних помещений Рион. А нам подобных сомнений не надо: мол, «Неумолимый» улетел, но если американские детки Сатаны будут вести себя плохо, я его обязательно верну, и тогда нехорошо будет всем, за исключением моих самых лучших друзей. Я такой: милосердный ко всем слабым, сирым и угнетенным, и одновременно безжалостный к бессовестным мерзавцам - а этой публики в американском политическом классе предостаточно во все времена существования этого государства от мира Бородинской битвы до моего родного времени. Поскреби любого президента или конгрессмена - и обязательно найдешь вора, пирата и убийцу.

И еще одно небольшое, но очень приятное последствие запланированной проказы. Как уверяет Мэри, которая не оставила идеи совершить визит к Хью Хефнеру, устроенная мной грандиозная демонстрация заставит Джорджа Лукаса смыть уже отснятый материал своего киноопуса про «Звездные войны» и переквалифицироваться в ночные сторожа или разносчики пиццы. Пусть даже это очень мелкая мстя самодовольным янки, но все равно в случае успеха будет приятно. И вообще, необходимо организовать самое лучшее освещение чилийской операции со стороны средств массовой информации. Съемки с самых выгодных ракурсов, создающие впечатление о моей армии как о силе безжалостной эффективности и неотвратимой стремительности. Быть может, стоит попросить телеоператоров и журналистов-репортеров у товарища Брежнева, а может, и у товарища Сталина -вот у кого военная журналистика стояла на недосягаемой высоте. Нужно только восстановить достаточное количество галактической съемочной аппаратуры и гипнопедически обучить прикомандированных операторов. А потом товарищ Бовин покажет этот материал в «Международной панораме», чтобы весь мир сел на задницу.

С материально-производственной базой для выполнения всех необходимых мне работ теперь тоже проблем нет. После появления на «Неумолимом» бригады серых эйджел ремонтно-восстановительные мастерские зашуршали в темпе, невиданном даже в лучшие времена полной боеготовности этого убийцы планет. В настоящий момент главная забота инженерной службы - это своевременная доставка в мастерские очищенных расходных материалов. Самые ценные и незаменимые компоненты - это редкоземельные материалы, а самые массовые - алюминий и титан. Ценные редкоземельные металлы плюс золото нам собирает харвестер на Луне, а титан, алюминий, медь, прочий цветмет и легированные стали с заданными Климом Сервием свойствами я за золотые слитки приобретаю в СССР тысяча девятьсот семьдесят шестого года. Ты мне, я тебе, и лица у обеих сторон остаются невозмутимыми. Никто никому ничего не должен, и все довольны.

С производством слитков и проката металлов всех видов у советской индустрии в семьдесят шестом году все цветет и пахнет. По этому показателю она, можно сказать, впереди планеты всей. Так, по металлическому титану Советский Союз немного опережает совокупное производство США, Западной Европы и Японии, а про Китай как про индустриального гиганта пока никто не слышал. Нехорошо дело обстоит только с изготовлением конечных изделий, которые граждане потребляют в повседневной жизни. За это у нас с Ильичем Вторым и товарищем Устиновым тоже был особый разговор, после чего появилось совместное постановление Политбюро ЦК КПСС и Совета Министров СССР о снятии режима секретности с технологий, применяющихся при изготовлении изделий двойного назначения. Одно это способно пришпорить советскую экономику настолько, чтобы она, как в былые времена первых пятилеток, принялась ставить рекорды и производительности и экономичности.

Кроме того, в зачет оплаты поставок материалов идут технологии, которые мой главный инженер и искин Бенедикт с «Нового Тобола» поэтапно передает профессорам и академикам, делегированным товарищем Устиновым на «Неумолимый» и в Аквилонию. Но получают они информацию не всю подряд, ибо полный набор знаний, заложенный в два эти источника, способен занять ныне существующую Академию Наук СССР делом на пару сотен лет. В первую очередь в дело идет то, что можно немедленно внедрить на существующих технологических цепочках, получив быструю отдачу. Завершив один проект, следует переходить к следующему, и так до тех пор, пока Советский Союз не совершит свою отдельно взятую научно-промышленную революцию, совмещенную с бурным ростом промышленного производства и благосостояния населения.

Энергооболочка сообщила, что в конце семидесятых годов советскую экономику поразила стагнация, через несколько лет обернувшаяся значительным падением. Планы по затратам в рублях выполнялись и перевыполнялись, а вот производство в натуральном измерении потихоньку сокращалось. Впрочем, чего-либо иного от госмонополистической системы ждать было нельзя (гвоздей Хрущеву в гроб побольше, и в ассортименте). Необходимо возвращать к жизни промкооперацию, но никто не знает, как это сделать, чтобы на этот процесс не наложила свою лапу уже в значительно степени коррумпированная и криминализованная партноменклатура. В конце восьмидесятых, то есть через десять-двенадцать лет от текущего момента, именно среди «кооператоров» комсомольского толка проклюнулись будущие олигархи, а из партийных деятелей вышли буржуазные реформаторы первой волны. Всех честных конкурентов они или съели сами, или скормили бандитам, в результате чего малый и средний бизнес так и остался в России затурканным пасынком, а не одним из локомотивов роста народного благосостояния. Единственное, что приходит на ум: вслед за кооперативной кампанией почти сразу же развертывать борьбу за чистоту партийно-комсомольских рядов, чтобы по его итогам тридцать седьмой год поблек и потускнел, как серп луны после восхода солнца.

Отдельно я имел беседу с товарищем Устиновым по поводу проведенного им перевода автоматов Калашникова на уменьшенный калибр «5,45*39». Возражения, что, мол, НАТО еще раньше перешло на уменьшенный калибр, я отмел с ходу. Мол, если в НАТО начнут прыгать с крыш небоскребов, вы тоже побежите деть то же самое? Вторичное мышление по своей сути хуже любого воровства. Для понятности объяснения пришлось даже применить специфические командно-административные выражения. Должен же автор это безобразия знать, почему именно товарищи, в дальнейшем именуемые «старшими братьями», оказавшись вдали от большого начальства и мобилизационных складов, забитых боеприпасами на три мировых войны, тут же переходили на калибр «6,5*39». Не зря же полковник Арисака, тоже гений-оружейник, для своей облегченной винтовки подобрал калибр, который оказался оптимальным и по части настильности выстрела и массы боезапаса, а также по проникающим свойствам пули.

И вот ведь что интересно. Автоматы Калашникова под этот калибр произведены в разных мирах, а перекрестное снабжение патронами оказалось вполне возможным, как будто техническое задание во всех мирах составляли одни и те же люди. И я тоже оставил образчики этого боеприпаса и в мире царя Михаила, и мире царевны (почти царицы) Ольги, и в мире восемнадцатого, и в мире сорок первого года. А потому, товарищ Устинов, не выеживайтесь, и делайте как у всех. Этот патрон со всем тщанием разрабатывали практики для себя, любимых, а это и есть гарантия качества.

Пока оружейные заводы еще не успели наштамповать автоматов-уродцев, а патронные заводы наделать под них боеприпасов, следует остановить эту машину и запустить снова, под правильный калибр. Часть серии таких модернизированных автоматов выкуплю я сам. И туда же, в Советский Союз мира тысяча девятьсот семьдесят шестого года, я отдал заказ на производство «Супермоси-ных» для моей армии и боеприпасов под этот девайс. И Советской Армии, и спецчастям КГБ данный образец тоже лишним не окажется: бывают же случаи, когда профессиональным солдатам требуется не столько скорострельное, сколько точное и дальнобойное оружие. Впрочем, изготовленное по спецзаказу оружие дополнительно тюнингуют уже в мастерских «Неумолимого», чтобы придать ему фантастически-футуристический вид. А после завершения подготовки я сыграю с господами американскими политиканами в «Ред Алерт III» на карте Южной Америки на все их деньги. И пусть побежденный плачет.

А с восемнадцатым годом я планирую справиться, что называется, в фоновом режиме, не сильно отвлекаясь от задач в сорок первом и семьдесят шестом годах. Так, например, банду есаула Семенова, которая ныне тусуется на сопредельной территории в районе станции Манчжурия, я планирую поручить заботам Кобры и Мишеля. У нашей Темной Звезды эти деятели не забалуют. Кстати, там же, на станции Манчжурия, находится очень интересный персонаж - барон Унгерн, ярый поклонник несостоявшегося императора Михаила Второго. Энергооболочка сообщает, что главная ударная сила банды - баргуты и чахары - подчиняются как раз Унгерну, а отнюдь не Семенову. Так что все может получиться и вовсе шоколадно. Оставшись без главных заводил - Корнилова, чехов, Петлюры, Троцкого и Семенова, а самое главное, без великоповажных депутатов Учредительного собрания - контрреволюционное желе потрясется немного и утихнет. И тогда мне придется брать на себя только задачу недопущения иностранной интервенции. А это я умею: кайзер Вильгельм, да отрезанные головы Гинденбурга с Людендорфом не дадут соврать.

Восемьсот сорок четвертый день в мире Содома, вечер. Заброшенный город в Высоком Лесу, Башня Силы

Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский

Сегодня ко мне на прием попросился генерал Келлер, за эти пять дней успевший и созреть и перезреть. Занимались этим семейством Кобра с Мишелем, проведя их по всем злачным местам, то есть мирам. То есть водила их Кобра, а Мишель, как лицо, достойное доверия, давал новичкам пояснения. Из визита в Аквилонию, где экс-император Николай Второй истово пилил дрова, ходил на охоту и постигал дзен, генерал Келлер вернулся сильно задумчивым. Видимо, от идеи хоть тушкой хоть чучелком вернуться на трон царь-неудачник отбивался руками и ногами. Мол, и бесплатно такого не надо, и с доплатой тоже не надо. По сравнению с Ипатьевским расстрельным подвалом и заснеженные чащи Аквилонии выглядят райскими кущами. Потом уже тут в Тридесятом царстве генерал Келлер встречался с проходящей омоложение бывшей вдовствующей императрицей Марией Федоровной, в девичестве принцессой Дагмарой. Вот уж кто по-настоящему трезво смотрит на вещи.

Ну а потом генерал галопом проскакал по мирам от Артании (где наступила осень, а потому закрывались сортировочные лагеря) до мира сорок первого года, где окончательно стихли бои вокруг Белостокской освобожденной зоны. Между этими двумя крайними точками Келлеры побывали во Владимире на Клязьме в октябре тысяча двести тридцать девятого года, где правит Верховный князь Александр Ярославин, будущий Невский (до появления шведов на Неве еще примерно год), а также посетили Москву января тысяча шестьсот седьмого года. Мне туда нельзя, а то сразу женят, то есть посадят на трон, а вот всяких дружественных мне людей Михаил Скопин-Шуйский приказывает встречать с почетом и уважением. Встречался генерал Келлер и с первым русским патриархом Иовом, благословившим его на службу Отечеству.

Александр Невский (пусть пока это еще только вьюнош с реденькой бородкой) и патриарх Иов авторитет в глазах старого имперского волка имеют преогромный, тем более что Иов благословил его на службу Отечеству, а не династии Романовых, мнение о которой в мире успокоенной мною Смуты весьма препоганое. И в то же время Мишелю по этому поводу не сказали ни одного дурного слова, ибо за дела своих далеких пращуров он не отвечает. А вот я сам всегда и во всем действовал только в интересах России, и в ни чьих более. Вот эти двое (Невский с патриархом Иовом) и привели генерала к окончательному решению. Еще, пожалуй, на него произвело впечатление то, что и в тысяча девятьсот четвертом, и в четырнадцатом году я изо всех сил старался сохранить монархию без смены династии, рокировав Николая Второго в одном случае с младшим братом, а в другом - со старшей дочерью. Все остальные факторы при принятии решения, как я понимаю, проходили по статье «прочее».

И вот генерал стоит прямо передо мной, чуть позади него замер сын Борис (на службу они будут поступать вместе), и уже за ним с видом статистов расположились Мишель с Коброй.

- Господин Серегин, - говорит Келлер-старший, - я сделал все, как вы рекомендовали, и выбрал путь, по которому пойду. Но прежде чем я скажу о сем вслух, позвольте мне задать вам несколько вопросов.

- Спрашивайте, Федор Артурович, - кивнул я. - Отвечу вам на все вопросы честно, либо не отвечу вообще ничего, в том случае, если это не моя тайна.

- Ну хорошо, - вздохнул генерал. - Скажите, господин Серегин, разве и у нас тоже нельзя было реставрировать монархию, пусть даже таким образом, как вы это сделали в том мире, где помогли России выиграть Великую Войну, а не укреплять режим большевиков?

- Вспомните историю, - сказал я, - Великая Французская Революция началась с того, что народ Франции отказал в повиновении своему королю, а закончилась провозглашением империи Наполеона Бонапарта. Десять лет кровавых событий, примерно восемьсот тысяч казненных, убитых без суда и счета, а также погибших в противостоянии революционеров и роялистов, и все это только ради того, чтобы одна абсолютная монархия сменила другую такую же монархию, даже еще более абсолютную. Должен сказать, что моего друга Боню во Франции того времени обожают, а короля Людовика Шестнадцатого просто принимали к сведению. В историческом процессе есть такие моменты, после которых откат назад невозможен: такое движение поддержит ничтожно малое количество людей, ведь в их глазах старый порядок себя уже дискредитировал так, что дальше некуда. Именно поэтому в России монархисты среди вождей так называемого «Белого движения» находились в абсолютном меньшинстве и по количеству лидеров, и по числу сторонников. И по этой же причине на поражение была обречена и ваша затея монархического сопротивления.

- Но что же тогда вы собираетесь делать - не поддерживать в самом же деле большевиков, желающих сжечь Россию в огне их мировой революции, будто какую-то охапку хвороста? - обреченно спросил Келлер-старший. - Я не верю, чтобы человек с вашими принципами мог поступить подобным образом.

- В таких случаях, - сказал я, - единственным способом сокращения неустройств становится форсированное движение вперед через революционный хаос к новому порядку. И если Наполеона Бонапарта в момент падения Бастилии продвигать вперед было просто бессмысленно, ибо маленькому капралу предварительно следовало вырасти над собой, то точно такой же персонаж российского разлива на момент взятия власти большевиками уже находился в числе ближайших соратников господина Ленина. Я очистил ему путь, одним махом убрав со сцены самых одиозных конкурентов, и повысил квалификацию этого человека, как народного вождя одной шестой части суши. Империя в России будет, ее просто не может не быть, но только стены этого циклопического сооружения будут воздвигнуты не из белого мрамора, а из красного полированного гранита. Что же касается деятелей, желавших сжечь Россию в революционном огне, то они теперь находятся не в руководстве партии большевиков, а выставлены в качестве замороженных экспонатов в моем музее политических уродов. Уж верхний и отчасти средний строй большевистской партии от таких деятелей я постарался избавить.

- Так значит, вы и в самом деле делаете ставку на господина Джугашвили как на красного императора... - полувопросительно-полуутвердительно произнес генерал Келлер. - Но что же делать мне, если я не желаю укреплять власть этого господина, и в то же время все душой жажду помочь России справиться с ее неурядицами?

- Сказать честно, - ответил я, - вы можете мне понадобиться на верхних уровнях мироздания -там, где большевизм закончился в силу внутренних причин, заложенных в его конструкцию господином Лениным еще при создании. Там снова наступило смутное время, и от нашей страны опять требуется выбрать свой путь, только марксизм, во всех его изводах, среди возможных путей попросту не значится. Причины те же, что и в случае вашего мира с монархией. Дискредитировавшая себя система должна постоять в сторонке, подумать над своим поведением, а еще постараться сделать так, чтобы про все ее недостатки люди просто забыли, а о достоинствах, наоборот, помнили очень хорошо. Россия, Федор Артурович, берет начало во тьме прошлых веков, как Волга, вытекающая ручейком из-под мшистого камня, но конца у нее не должно быть никогда и нигде.

- И что же вы предлагаете мне делать прямо сейчас? - спросил старый генерал.

- Как что? - удивился я. - Учиться, учиться, и еще раз учиться, ведь миры девяностых годов двадцатого века и первых двух десятилетий третьего тысячелетия совсем не похожи на то, что вы знали в свое время. От вас понадобятся как новые знания в области тактики и стратегии, так и политическая грамотность, чтобы любой сладкоголосый болтун не мог обвести вас вокруг пальца. Самостоятельное командование я доверю вам не раньше, чем уверюсь в полной вашей подготовленности.

- Ладно, господин Серегин, пусть будет так, - ответил Келлер, повернулся и вышел.

И в этот момент у меня возникли сомнения, что с этим человеком овчинка, то есть возня, вообще стоит выделки. Моим Верным он, в отличие от загоревшегося Призывом сына, никогда не станет, что уже совершенно точно, ибо тому мешают насмерть засевшие в его башке кастовые предрассудки. Не будет ли наилучшим выходом подтянуть этому человеку здоровье, а потом предложить на выбор любой из миров семнадцатого, восемнадцатого и девятнадцатого века, где в цене способные и харизматичные кавалерийские генералы? Ну чем плоха для господина Келлера роль сподвижника Петра Второго, который на самом деле Первый?