ИСЦЕЛЕНИЕ ОГНЕМ

И тут я поймал себя на мысли, что чисто подсознательно не хочу рассматривать вариант с продлением жизни товарища Сталина из сорок первого года - неважно, до восьмидесятого года, начала третьего тысячелетия или вовсе до бесконечности. Сосо из четвертого, товарищ Коба из четырнадцатого и товарищ Сталин из восемнадцатого годов получат от меня дар долгой жизни, что называется, автоматом. Нет у них внутри пока ничего, кроме стремления к справедливости, ни мстительной злобы, ни ненависти, ни вспышек немотивированной жестокости. И в том мире, из которого происходит моя супруга Елизавета Дмитриевна, и в мире, откуда к нам прибыли майор Половцев и его курсанты, об инкарнациях товарища Сталина отзываются весьма комплиментарно, не отмечая за ним-каких либо негативных поступков. В паре с императором Михаилом Вторым Канцлер Империи Иосиф Джугашвили выглядел завзятым миротворцем-примирителем, не прощавшим партнерам лишь трех вещей: необязательности в делах, финансовой нечистоплотности и предательства доверившегося. И то же самое молодые офицеры-егеря рассказывали о бессменном председателе Совнаркома и Генеральном секретаре ВКП(б), руководившем их версией Советского Союза целую эпоху - с семнадцатого по шестьдесят восьмой год. А все дело в том, что и там, и там товарищ Сталин оказывался не в окружении деятелей ЦК ленинского разлива, где каждой хищной твари было по паре, а в компании высококачественных Старших Братьев. А те, так же, как и я, не предавали, не били в спину, а вместо того встали рядом, чтобы взять на себя часть ноши и прикрыть спину, как, собственно, нормальному старшему брату и положено. Вот и товарищ Сталин получился в тех мирах совсем другим - без надлома психики и негативного жизненного фона.

А вот личность Отца Народов из сорок первого года обременена отрицательными явлениями в достаточном количестве, ибо тяжкий труд строительства первого государства рабочих и крестьян во враждебном окружении внутри и вовне страны не прошел для товарища Сталина даром. Одних друзей и искренних союзников - Фрунзе, Дзержинского, Кирова - он на этом пути безвременно потерял. С другими, как с Серго Орджоникидзе, поссорился, а потом сжил их со свету. И в то же время люди, которым он верил и считал своими товарищами, раз за разом оказывались предателями и врагами страны и народа.

Особо это касалось руководителей советских спецслужб, от которых зависели жизнь и смерть Советского Союза. Ягода оказался врагом народа и был расстрелян. Сменивший его Ежов повторил путь предшественника и тоже был оформлен по первой категории. А ведь на руках этих двоих кровь множества честных советских людей, погибших только потому, что высшие руководители советских органов боролись не с контрреволюцией и врагами страны, а жаждали абсолютной власти, заключающейся в праве расстрелять любого гражданина СССР или иностранца по собственному выбору. И то же самое с военными. Бонапартистские замыслы Тухачевского и некоторых его подельников настолько перепугали добрейшего товарища Сталина, что тот, не имея возможности разобраться, кто есть кто, принялся глушить всех более-менее способных генералов, продвигая вперед всяческих придурков вроде Тимошенко. А то вдруг устроят в СССР военный переворот, чтобы свергнуть установленную Лениным власть партии и единолично править страной. Но когда началась война, оказалось, что самые жирные черти водятся внутри тех людей, на которых никто бы и не подумал: злокозненный Павлов, открывший немцам фронт в Белоруссии, командующий Прибалтийским ОБО генерал Кузнецов, Кирпонос, оказавшийся правой рукой Клоуна...