Исцеление для неисцелимых: Эпистолярный диалог Льва Шестова и Макса Эйтингона

После того как я отправил Вам последнее свое письмо, прошло уже больше недели. И хотя я отклонил Ваше предложение читать о Маймониде, но думать о нем я не переставал. И чем больше думал, тем больше убеждался, что те казавшиеся мне непреодолимыми и такими увесистыми «но» – не так увесисты и потому преодолимы. В конце марта я сдам все свои работы – и в моем распоряжении, раз поездка откладывается на осень, будет около четырех месяцев: этого вполне достаточно, чтобы разобраться в Маймониде и написать о нем работу в 1 1/2 , 2 печатных листа, т. е. на одну лекцию. Тоже я придумал способ, каким образом можно, не нарушая торжества и праздничного настроения говорить о моих с ним разногласиях. И теперь, когда я получил официальное приглашение от союза ремесленников (вероятно, Вы его имели в виду в Вашей телеграмме), ^[1] я ответил им своим согласием и предложил читать о Маймониде. Смущает меня только одно: они пишут, чтобы я написал им не о своей теме, а о своих темах. Меж тем, если я займусь Маймонидом, у меня уже не будет времени готовить другие лекции. По-моему, в этом и нет нужды. Они хотят, чтоб я объехал ряд городов и поселков (какие и сколько их, они не пишут). Но какая надобность в каждом месте говорить о другом? Я просил д-ра Мандельберга выяснить все вопросы, связанные с моими лекциями, возможно скорее и осведомить меня. ^[2] Вам же пишу только, чтобы поблагодарить за поданную лишь Вами мысль читать о Маймониде. Если «союз ремесленников» не станет возражать, все устроится к лучшему.

Всего Вам доброго. С сердечным приветом Мирре Яковлевне. Анна Елеазаровна тоже шлет Вам обоим свой привет. Ваш Шестов

1. Шестов переводит титул на адресованном ему приглашении (и в телеграмме Эйтингона, см. прим. 1 к предыд. письму) – General Federation of Jewish Labour in Eretz-Israel (Palestine) – как «Всеобщую Федерацию Еврейских Ремесленников в Эрец-Исраэль (Палестине)», употребляя слова «ремесленников» и «рабочих» как синонимы, см. в след. письме.

2. Речь идет о Льве Евсеевиче Мандельберге, муже сестры Шестова Елизаветы Исааковны, см. прим. 4 к письму 62, от 22 апреля (фактически – марта) 1934 г.

65

ШЕСТОВ – ЭЙТИНГОНУ

23/III. 1935

Дорогой Макс Ефимович!

Получил оба Ваших письма и одновременно письмо от General Federation of Jewish Labour. Оказывается, что тема о Маймониде для них нежелательна: по их мнению, о Маймониде нужно читать по-еврейски и, затем, о нем и без меня достаточно теперь почитают. Не могу сказать, чтоб я этим очень огорчился. На приготовление лекции о Маймониде у меня ушло бы несколько месяцев, и, может, лучше, если я это время потрачу на другую работу. Я просил Леонида Николаевича и Елизавету Яковлевну передать Вам (когда они уезжали, я еще не имел письма от союза палестинских рабочих), как, по-моему, лучше всего было бы устроить с лекциями. ^[1] Мне кажется, главное, чтобы не было слишком трудно и чтобы было понятно. Может быть, Маймонид для большой публики был бы не по зубам, как говорится. Боюсь тоже, что и Киргегард окажется в этом смысле неподходящим, и даже, пожалуй, еще более неподходящим, чем Маймонид. Я здесь целые курсы о нем читаю и чувствую иной раз, что слушатели не постигают. Не лучше ли выбрать тему полегче. Я помню, что читал в Берлине о Толстом, и публика была очень довольна: понимала. Не лучше ли эту лекцию повторить в Тель-Авиве и в колониях, а если нужна еще вторая, то прочесть о «этической проблеме у Шекспира» (о Юлии Цезаре), а в Иерусалиме Скованного Парменида (одну или две лекции по-немецки)? А о Киргегарде – если прочесть, то в очень ограниченном круге лиц, которые захотят слушать, не оповещая об этом официально (думаю, что, кроме Вас, ни у кого не будет охоты слушать). В таком смысле я и отвечаю (не упоминая, конечно, о частных беседах о Киргегарде) и в комитет еврейских рабочих. Я думаю, что Вы согласитесь со мной, что так будет лучше.

Затем комитет мне пишет, что окончательную выработку программы чтения он предпочитает отложить на несколько месяцев – до осени. Это уже никак невозможно. Мне нужно теперь знать, какие лекции нужно приготовить, т. к. в июле начинаются каникулы, и я уезжаю из Парижа в Ch^atel, где у меня нет книг, нет комнаты и где я ничего делать не могу, а по возвращении из Ch^atel’а готовиться уже времени не останется. Поэтому необходимо уже теперь определить точно темы, чтобы до моего отъезда в Ch^atel уже все было готово. Мне кажется, что это для комитета тоже должно быть ясным. Во всяком случае, очень Вас прошу, если Вы будете разговаривать с комитетом, все это им разъяснить. На словах это легче сделать, чем в письме. Я бы очень хотел, чтобы все это было поскорее разрешено и чтобы я имел еще до Пасхи окончательный ответ по всем этим вопросам. ^[2]