Истребители

— Ничего, летать можно! — И тут же счел нужным объяснить, почему подъем разгибом получился не так чисто, как раньше: давно не занимался, а очень люблю!..

По школьному двору степенно разгуливали куры Среди них царственно вышагивал прекрасный петух. Разрыв сильными ногами землю, он взял в клюв приманку и призывно поквохтал, подзывая подругу. Та приняла сладкое угощение, и петух, распустив одно крыло, ласково закружился подле нее, что-то по-своему ей наговаривая. Кирилл не мог остаться безучастным. Он вдруг зашикал, замахал руками, стал хлопать ладонями, озорно разгоняя кур.

Испуганные куры побежали в сторону, но петух не дрогнул. Не выказав никакого испуга, он степенно с державным видом, пошел вслед за своим гаремом, удостоив нас презрительным взглядом: «Ступайте своей дорогой!» Чтобы его лучше поняли, он выразительно пропел. Эта сцена привела нас обоих в бурный восторг.

Мы двинулись дальше. Кирилл, совсем уподобившись мальчишке, позвонил в одно парадное, потом в другое, да и я, наверно, был хорош, когда, вооружившись палкой, стал барабанить по доскам забора, имитируя пулеметные очереди: тра-та-та, тра-та-та… Один за другим мы обошли все магазины на центральной улице.

Когда я купил и надел на руку маленький компас с двухцветной стрелкой, с медным рычажком, почувствовал, что от ходьбы устал и изрядно голоден.

В ресторане было нелюдно. Мы заняли столик в дальнем конце зала неподалеку от двух военных. Один из них был майор с авиационными петлицами и орденом Красного Знамени, другой — капитан-танкист. «Из Монголии, — шепнул Кирилл. — Одного знаю». В ожидании заказа военные тихо беседовали между собой. Потом танкист подошел к нам и сказал, что майор приглашает составить им компанию. Меня обрадовала возможность узнать какие-нибудь новости о Халхин-Голе. Мы познакомились. Но разговор пошел вначале по иному руслу.

— Мы с капитаном заказ сделали, прошу вас, — сказал майор, протягивая Кириллу карточку. Официантка стояла рядом, держа наготове карандашик. Выбрав первое и второе, мы несколько замешкались. Майор оказался догадливым:

— Хотите показать себя трезвенниками, истребители? Это ни к чему. Покажите, на что способны!

— Будем равняться на вас, товарищ майор, — сказал я.

— Так не годится, братцы, — мягко возразил майор. — Вы только что из госпиталя…

— Литр водки для начала, — решительно сказал Кирилл. Официантка записала. — Сто граммов зернистой икры с маслом — дополнительно…

— Отставить такую лошадиную дозу, — вразумительно произнес майор — Если летчик хочет жить и хорошо летать, он больше двухсот граммов выпивать не должен… И то по праздникам!

— Тогда четыреста граммов на двоих, — покорно сказал Кирилл.

Официантка иронически уточнила:

— Всего? Но, может быть, вы еще что-нибудь закажете? — она выжидала, постукивая карандашиком.

— Пока все! — суховато отрезал майор. Официантка пожала плечом и удалилась.

— Видите, как на летчиков смотрит? — майор проводил ее недобрым взглядом. — Если летчик, значит пьет И не одна она так думает. А почему? Да потому, что никто нашу будничную жизнь по-настоящему не знает Нас видят по выходным дням или когда мы в отпуске. Стоит одному нарушить норму, и пошли разговоры. По таким выходкам и судят. А что летчики большую часть своей жизни проводят на аэродроме, дежурят, как пограничники, охраняя покой людей, нередко рискуют собой ради дела, с утра до вечера трудятся, чтобы овладеть сложнейшим мастерством, — этого-то как раз большинство не видит и не знает…

Майор нахмурил брови.

— А что летчик переживает в бою, из которого, бывает, выходит седым, знают только те, кто повоевал. Да… Ну, как себя чувствуем?

— Отлично!

— Когда думаете в часть?

— Хоть сейчас, — ответили мы в один голос.

— Так уж и сейчас? — переспросил майор, вглядываясь в наши округлившиеся в госпитале лица. — Похвально это… Вы бы зашли завтра в штаб, вам помогут. Здесь есть собранные И-16… Пожалуй, на них и улетите…

— Вот это бы здорово!

Майор оглянулся по сторонам и тихонько добавил:

— Теперь нам стали больше давать самолетов.

Это была радостная новость. Вообще, все, что касалось фронтовых дел, представляло для нас первостепенный интерес.

— И нас после Баин-Цаганского побоища начали лучше снабжать танками, — вставил капитан.

Теперь стало ясно, что на соседей нам просто повезло.

— Что же это за побоище?

— Так танкисты окрестили бои на той горе… Баин-Цаган. А правду сказать, там и горы-то нет никакой… Так, бугорок на ровном месте, — наше внимание воодушевляло капитана и он продолжал: