Историки Греции

(35) После этого гераклеоты, когда узнали, что решено отплыть и сам Ксенофонт за это голосовал, суда послали, а насчет денег, обещанных Тимасиону и Фораку, обманули. (36) Потому эти двое, посулившие войску плату, были в большом смятении и страхе. Взяв с собою тех старших начальников, которые приобщены были к их прежним делам, — а приобщены были все, кроме Неона из Асины, что замещал до сих пор не прибывшего Хейрисофа, — они пришли к Ксенофонту и сказали, что раскаиваются и что считают наилучшим теперь же, получив корабли, плыть к Фасису и захватить Фасианскую землю. (37) Царствовали тогда над нею потомки Эета. Ксенофонт ответил, что ничего подобного войску сказать не может, — а вы, если хотите, созовите сходку и скажите. Но дарданец Тимасион высказал мнение, что собрание созывать нельзя, а надо сперва каждому попробовать убедить своих младших начальников. И, разойдясь, они так и сделали.

VII. (1) Таким образом воины узнали, что творится. И Неон стал говорить, что Ксенофонт, уговорив прочих старших начальников, задумывает обманом повести воинов обратно к Фасису. (2) Услышав это, те вознегодовали, стали сходиться толпами и становиться кружками, и можно было опасаться, как бы они не сделали того же, что с посланцами колхов и с их рыночными надзирателями. 281(3) Когда Ксенофонт узнал все это, он решил поскорее созвать их на собранье, не допустив, чтобы они сами собрались, и приказал глашатаю созвать собранье. (4) Воины, услышав глашатая, сбежались с полной охотой. Тогда Ксенофонт не стал уличать других начальников в том, что они к нему приходили, а сказал так:

(5) «Я слышал, воины, что вам клевещут на меня, утверждая, будто я намерен обманом вести вас на Фасис. Выслушайте меня, во имя богов, и если вы обнаружите, что я виновен в таком преступленье, то пусть я не уйду отсюда, не понеся кары. Если же вы обнаружите, что виновны клевещущие на меня, то пусть и они получат от вас, чего заслуживают. (6) Вы ведь знаете, откуда солнце восходит и куда заходит, знаете, что если кто намерен идти в Грецию, тому нужно направляться на закат. Так неужели хоть кому-нибудь удастся вас обмануть и уверить, будто солнце восходит оттуда, куда заходит, и заходит туда, откуда восходит? (7) Вы знаете также и то, что северный ветер несет корабль из Понта в Грецию, а южный — в глубь Понта, к Фасису, — почему и говорят, что наилучшее время для плаванья в Грецию, — когда ветер дует с севера. Так возможно ли, чтобы кто-нибудь обманом заставил вас сесть на суда при южном ветре? (8) Но пусть я усажу вас на корабли в безветрие. Я-то поплыву на одном корабле, а вы самое меньшее — на сотне. Как же мне силой принудить вас плыть со мною либо повести обманом? (9) Но допускаю, что вы, обманутые и околдованные мною, прибудете на Фасис и мы высадимся в той стороне; тут вы сразу поймете, что попали не в Грецию, и я, обманувший вас, буду один, а вас, обманутых, — почти десять тысяч, и все с оружьем. Так разве кто-нибудь поплатится вернее, чем задумавший такое для себя и для вас?

(10) Все это — болтовня людей глупых и завидующих тому почтенью, которое я вижу от вас. А завидовать мне грешно: разве же я мешаю кому-нибудь говорить, если он может сказать что-нибудь нужное для вашей пользы, или сражаться, если кто желает, за вас и за него самого, или бдительно печься о вашей безопасности? И когда вы избирали полководцев, перебегал ли я кому-нибудь дорогу? Начальствуй, я уступаю! Лишь бы был от него прок для вас! (11) Но, по-моему, хватит об этом говорить. А если есть среди вас кто-нибудь, думающий, будто или его самого, или другого можно было на этом обмануть, пусть говорит и доказывает! (12) Но коль скоро вам этого довольно, все же не расходитесь, не выслушав от меня, что, на мой взгляд, началось в нашем войске. И если это дело будет продолжаться и окажется таким, каким себя показало, то нам самое время посоветоваться о себе самих, как бы нам не явить себя самыми скверными и бесчестными перед людьми и богами, перед союзниками и противниками».