История Византии. Том II

Многие старые города были заброшены вовсе, другие — оставлены, и их жители переселились на новые места. Так, жители покинули старинный город Колоссы и переселились в местность, отстоявшую от него на расстоянии 4 км; она называлась Хоны. Новое место избрали себе обитатели античного Эпидамна: они создали поселение, из которого затем вырос город Диррахий. Жители Эфеса, также перебрались на новое место. Опасность, грозившая с моря, заставляла население уходить от берега, в глубь страны. Особенно благоприятными местами для поселения были высокие и крутые холмы, где можно было воздвигнуть оборонительные стены. Если античный Коринф лежал на побережье, в легкодоступной местности, то средневековый город перемещается на соседний холм — подальше от моря и морских пиратов, на крутые склоны — место, может быть, менее удобное для торговцев, но зато гораздо более надежное в чае военной опасности. Города стали укрепленными крепостями: они либо были окружены стенами, либо же имели укрепленный центр — «кастрон», возле которого группировалось поселение.

^{Чаша. Глина. Коричневая глазурь. Музей в Коринфе}

Иные города потеряли прежнее значение, уступили место новым центрам. Так, по-видимому, зачахли Гангры, главный город Пафлагонии; напротив, соседняя Амастрида приобретает все большую роль. В конце VIII в. амастридский епископ вышел из подчинения Гангрскому митрополиту, получив автокефалию. То же самое произошло и в Галатии, где Пессинунт перестал быть крупнейшим городом провинции, а вытеснивший его Аморий в VIII в. сделался автокефальным церковным центром.

Трудно сказать, сколько было городов в Византии VIII–IX. вв. Арабский географ Ибн-Хордадбех считает большинство прежних городских центров Малой Азии простыми крепостями, выделяя там лишь пять больших городов: Эфес, Никею, Аморий, Анкиру и Самалу. Ибн-Хордадбех свидетельствует, в частности, что некогда крупнейший из городов Вифинии — Никомидия — лежал в его время в развалинах.

Из бесспорного факта упадка городов в VII–IX вв. не следует, однако, делать слишком прямолинейные и односторонние выводы говорить о полной «дезурбанизации» и аграризации Византии. Античный полис являлся городом вовсе не потому, что он был центром ремесленного производства. Античный город был центром административной, военной и торговой эксплуатации, выполняя тем самым функции расширения и сохранения рабовладельческих отношений, поддержания и распространения товарно-денежного обращения; притом такой город всегда сохранял многие черты аграрного поселения.

Основная масса товарного производства как в античное время, так и в раннее средневековье состояла не из изделий ремесла, а из продовольственных товаров, из продукции земледелия и скотоводства. Не парфюмерия и изделия ювелирного искусства, не тонкие ткани, а вино, оливковое масло, хлеб, мясо, рыба, мед, воск, соль были теми предметами, которые составляли основу товарно-денежного обращения в раннем средневековье. Поэтому, когда современники говорят о богатстве какого-либо византийского города, они молчат о ювелирах и ткачах, но вспоминают об обилии в подгородных районах виноградников, скота, оливковых рощ, садов, огородов или хозяйств, доставлявших пшеницу, мед и воск. Можно сказать, что известия о любом византийском городе сводятся преимущественно к тому, что жители городов возделывали поля и виноградники, что реки и заливы изобиловали рыбой и что близ города было множество пастбищ, садов и огородов. Именно производство таких предметов, потребителями которых являлась масса населения, и делало раннесредневековый город производственным центром. Это придавало особенное хозяйственное значение садоводству, виноградарству внутри городов и особенно наличию вокруг городов подгородного района, тесно связанного с городским рынком. Эти подгородные хозяйства, «проастии», разумеется, были втянуты в рыночные отношения; этим они отличались от деревни, где торговали только излишками натурального хозяйства.

Наличие подгородного сельскохозяйственного района, вовлеченного в товарное производство, является самой характерной чертой средневекового города как экономического центра. При этом земли в подгородном районе в основном принадлежали жившим в городе землевладельцам. Не только городская знать, но и широкие массы городского населения имели в пригородах свои собственные или арендованные участки, виноградники, оливковые рощи, сады, ульи, огороды. Ни хозяева, ни арендаторы, как правило, не жили на своих подгородных участках, которые обрабатывали или рабы, или наемные работники — мистии.

Вокруг городов строилось много монастырей. Верхушка монашества была связана с городской знатью. К тому же часто пригородные монастыри были собственностью богатых горожан: в VIII и в начале IX в. в Византии широко распространяется так называемое «ктиторское» право: знатные горожане в преклонном возрасте принимали монашество, но оставались жить в своем проастии, обращенном в монастырь. Такие «ктиторские» монастыри были видом собственности городской знати.