Однако в результате внутренней дифференциации общины вся система прав на чужую землю со временем начинает терять свое значение. Постепенно исчезло право безнаказанно входить в чужие сады и лакомиться плодами. К концу X в. в ряде случаев соседям уже запрещалось без ведома хозяев вступать на чужую территорию и рубить там дрова.
Ослабление общинных традиций в условиях роста частной собственности в значительной мере происходило под влиянием византийского законодательства. Правовые нормы «Василик» вопреки общинным традициям предоставляли каждому человеку право свободно отчуждать принадлежащую ему долю в совладении, и соучастники в собственности не могли ему в этом препятствовать4.
Эксплуатация византийского крестьянства осуществлялась и в IX—X вв. в значительной мере в централизованной форме, через налоговую систему (см. ниже, стр. 162). Начисление налогов происходило на основе установления нормы обложения, т. е. определения числа модиев земли, соответствующих одной номисме налога. Норма обложения определялась путем сопоставления площади земли, подлежащей обложению налогами в каждой податной единице, и соответствующей суммы всех налоговых платежей — так называемой ридзы; к сожалению, остается неясным, как подсчитывалась ридза — назначалась ли она каждому податному округу вышестоящими податными органами в качестве обязательной налоговой квоты или определялась на местах в соответствии с прежними суммами налогов по отдельным объектам обложения5.
Важнейшим фактором налоговой политики византийского государства, направленной на подчинение свободной общины, было введение системы коллективной податной ответственности.
Еще во второй половине IX в. в империи намечался проект общегосударственной податной реформы, целью которой было принудительное привлечение налогоплательщиков к взаимной налоговой ответственности за пустующие земли, независимо от того, использовались они или нет. Однако этот проект не был осуществлен, и, по свидетельству Продолжателя Феофана, в это время «весь народ всех провинций избегал фискального контроля и налогов, и земли оставались в пользовании соседей-бедняков»6.
Радикальные преобразования в сфере налогового обложения византийское государство смогло провести лишь во второй четверти X в., когда был введен аллиленгий. К этому времени сопротивление общинного крестьянства было в значительной степени подавлено. Немалое разорение причиняли крестьянскому хозяйству непрерывные войны, в частности жестокие поражения Византии в первые десятилетия X в. (см. ниже, стр. 204). Наконец, непосредственно перед введением аллиленгия Византии пришлось пережить несколько неурожайных лет. Особенно тяжелым был 928 год, когда в результате голода и чумы «обезлюдели многие деревни, поселки и селения». Распадались целые общины, рушились общинные связи, ослабели позиции общинного землевладения в целом. В этих условиях государству удалось ввести аллиленгий. По сообщению Симеона Метафраста, после голода 928 г. «всякий сосед, оставшийся в живых, принуждался платить налоги за тех, кто обитал поблизости, но умер от чумы или нужды, либо же из-за нищеты покинул жилище»7.
Введение аллиленгия повлекло за собой разорение и рост задолженности крестьян.
Представление о том, в каком положении находился византийский крестьянин, дают стихотворения Иоанна Геометра, поэта X в. Рассказывая о своем путешествии из Константинополя в Силиврию, автор описывает поля, «зияющие от засухи, рассыпавшиеся колосья, поблекшие и поникшие, как будто мертвые, совсем увядшие». Крестьяне в отчаянии восклицают: «Кто уплатит лежащие на нас тяготы долгов? Кто впредь будет кормить наших жен и детей? Кто внесет подати и другие повинности в государственную казну? Нет никого...»8.
Тяжесть налогового гнета усугублялась злоупотреблениями и бесчинствами податных чиновников. Сборщики податей произвольно повышали нормы налогового обложения, жестоко преследовали недоимщиков, заключая их в тюрьмы, творили всевозможные насилия и жестокости. Сборщик податей представлял собой самую ненавистную фигуру в византийской деревне. В глазах современников это были «презренные людишки, не приносящие государству никакой пользы, притесняющие бедных и, проливая кровь их, неправедно приобретающие себе множество талантов золота»9.
Доведенные до отчаяния тяжестью налогового бремени, крестьяне покидали свои участки. Бегство крестьян принимало столь массовый характер, что государство спешно начало изыскивать средства к возвращению бежавших крестьян на покинутые земли. Специально издавались законодательные акты, сурово карающие за укрывательство беглых крестьян, проводились экспедиции с целью розыска крестьян и возвращения их к выполнению государственных литургий.