История вашего будущего

Если же он отринет этот самый глубоко «деиндивидуализирующий кошелёк», выбрав взамен жизнь, она-то как раз (в обществе) и не заладится, и сокровенные его желания (в подавляющем большинстве случаев, хотя, к счастью, не всегда) всё равно останутся неудовлетворёнными. Ибо «...человек один не может ни черта» (Э. Хемингуэй), а удовлетворение даже сохранённых в неприкосновенности желаний, целей и «мечт» зависит как раз от Значимых Других, представляющих общество и его институты. Каковые в отместку за строптивость постараются (ещё как!) оставить вас с носом. Вот и приходится ребёнку сначала обречённо метаться между молотом и наковальней, а позже, ставши взрослым, лавировать между Сциллой и Харибдой, да так, чтобы и волки (Значимые Другие) были сыты, и овцы (собственные желания) оставались целы...

А можно сказать и нечто большее. То, что мы до сих пор чудовищно зависимы от нашего детства. И от обусловивших его папы и мамы, а также иных Значимых Других. Да так, что, не устранив эту зависимость, всегда и везде будем жить по их указке. А вот для того, чтобы стать действительно независимыми, просто обязаны эту самую созависимость снять. Но не абы как, а с пониманием. Не только, так сказать, психотехнологическим, но ещё и с теоретико-методологическим. Для чего вначале обратимся к психологии зависимостей в их, так сказать, психотерапевтической ипостаси.

Дело в том, что, как психотерапевт Европейского и Всемирного регистра, я в своё время — и даже охотно и радостно! — подписался под так называемой Страсбургской конвенцией. Согласно которой любой патологический симптом есть форма и способ адаптации человека к окружающему миру, а также условиям и обстоятельствам его (человека, а не мира) жизнедеятельности. Именно и только так современная психотерапия и холистическая (целостная) медицина сейчас (а вообще-то и ныне, и присно, и во веки веков) рассматривает как душевную, так и физическую болезнь и болезненность. Как весьма неудачный, чреватый негативными последствиями, но путь адаптации. То есть (возвращаясь к проблематике этой книги) человек пьёт, переедает, колется (зависимость) или с упорством маньяка изображает перезрелого «сыночка» (созависимость) не потому, что он порочен или безумен, а потому, что иначе так и не смог (пока!) адаптироваться. К себе. К другим. К миру. И к Богу. И только лишь адаптировав его иным, более, как говорят психотерапевты, экологичным способом, можно убрать способ неэкологичный. Душевную или даже физическую болезнь и болезненность в целом. А также патологическую привязанность к чему-то (зависимость) или кому-то (созависимость).

Пожалуйста, как следует обдумайте вышенаписанное и поймите. Во-первых, то, что никакими запретами, кодированиями и отворотами вы никогда не решите проблему зависимости. Потому как то, из-за чего она возникла, — дезадаптация данного субъекта в определённой области его жизнедеятельности — сохранится. И вы либо сделаете его ипохондриком или депрессантом, например, если просто откажете в объекте зависимости или созависимости. Либо подтолкнёте к поиску другого способа адаптации, например, наркотического взамен алкогольного или аморального взамен строгой родительской любви.

Во-вторых, то, что в буквальном смысле этого слова адаптировав человека к патогенным условиям и обстоятельствам его жизни, вы (только тогда!) и создадите условия для решения проблемы его патологической адаптации. Но не решите её, пока не уберёте бессознательные механизмы запуска и реализации этого самого способа. Ибо только в начале мы чему-либо учимся, сознательно выполняя некие действия. Сознательно водим машину, переключая скорости, газуя или тормозя, — и это хорошо. Или сознательно же закупая, разливая и выпивая, например, спиртное — и это уже плохо. А после усвоения этого «чего-либо» его включение и реализация осуществляются целиком и полностью бессознательно. И мы уже бессознательно водим машину, что хорошо, ибо освобождает наше сознание для чего-то разумного, доброго и вечного. И также бессознательно пьём и безобразничаем, что, безусловно, плохо, так как от этого-то разумного, доброго и вечного любая наша зависимость нас как раз и уводит.

Подчеркну: любая, пусть даже такая невинная, как неистовая любовь к мороженому. Дело в том, что много-много лет назад некий Сиддхартха, более известный под именем Гаутама Будда, сформулировал так называемые четыре благородные истины, которые из-за неверного перевода у нас никто толком не понимает:

1.    Жизнь есть страдание.

2.    Страдания создают зависимости (курсив мой — С. К.).

3.    Единственный способ убрать страдание — это убрать все эти зависимости.

4.    В принципе это возможно.