История цивилизации в Европе

Никто в настоящее время не мог бы сказать, что было определенного, постоянного в генеральных штатах Франции, сколько числилось в них членов, что было предметом рассуждений их, когда они созывались, как долго продолжались их заседания. Все это решительно неизвестно; история не дает по этому предмету никаких ясных и твердых указаний. Собрания эти с первого взгляда представляются простою случайностью, крайнею мерою как для народов, так и для королей; для королей – когда у них нет денег и они не знают как выйти из затруднительного положения; для народов – когда они не знают как избавиться от тяготеющего над ними зла. Дворянство, духовенство заседают в генеральных штатах, но являются туда с некоторою беспечностью; они хорошо понимают, что не здесь главное поприще деятельности их, что не этим способом они достигнут преобладающего значения в правительстве. Да и сами горожане оказывают не более сочувствия к генеральным штатам; они видят в них не драгоценное право, но крайнюю необходимость. Обратим внимание на характер политической деятельности этих собраний. Они то совершенно ничтожны, то ужасны. Если сила на стороне короля, то унижение, покорность их доходят до крайности; если же положение верховной власти затруднительно, если она необходимо нуждается в содействии штатов, тогда они становятся мятежными, делаются орудием какой-нибудь аристократической интриги или нескольких честолюбцев. Одним словом, иногда это не более как совещательное собрание нотаблей, т. е. почетных лиц государства, иногда – настоящий конвент. Вот почему дела их почти всегда исчезают вместе с ними; они многое обещают, многое начинают, но ничего не исполняют. Из генеральных штатов не вышло ни одной важной меры, которая имела бы решительное влияние на французское общество, ни одной значительной реформы в правительстве, в законодательстве, в администрации. Не следует, однако, думать, что они не приносили никакой пользы, не оставляли никаких последствий; они имели нравственное действие, на которое, говоря вообще, обращают слишком мало внимания; они были периодическим протестом против политического рабства, насильственным провозглашением некоторых охранительных принципов, например права страны подавать голос относительно платимых ею налогов, принимать участие в своих делах, подвергать ответственности агентов правительства. Если эти принципы никогда не погибали во Франции, то этому значительно содействовали генеральные штаты, а поддерживать в нравах народа и оживлять в его мыслях воспоминание о свободе и о сопряженных с нею правах, значит оказывать народу немаловажную услугу. Генеральные штаты имели это достоинство; но они никогда не были правительственною системою, никогда не входили в состав политической организации, никогда, одним словом, не достигали той цели, с которою были созываемы, – они не достигали слияния в одно целое различных обществ, разделявших между собою господство в стране.

Испанские и португальские кортесы представляют тот же конечный результат среди множества самых разнообразных обстоятельств. Важность кортесов зависела от обстоятельств времени и места. В Аррагонии, Бискайе, среди споров о наследстве престола или во время борьбы с маврами, они собирались чаще и пользовались большею силою. Иногда дворянство и духовенство вовсе не были призываемы в кортесы, например, в Кастилии в 1370 и 1373 годах. При более подробном изучении событий, мы должны были бы обратить внимание на множество частностей; но ограничиваясь, по необходимости, общими чертами, мы можем сказать положительно, что испанские кортесы, подобно генеральным штатам во Франции, были простою случайностью, а не системою, не политическою организациею, не благоустроенною формою правления.