Читаем История с одним мальцом полностью

— Выходи!

И назад бредем, разморенные, по солнцепеку и пыли. Зато вечером на низкое заходящее солнце идешь быстро с одной мыслью — поскорее умыться у ручья. Моешься долго, чтобы охладить разгоряченное тело, смыть пот и пыль. Потом не спеша вытереться полотенцем — это уже удовольствие — не насухо, а чтоб оставалась влага, холодила кожу. Вокруг все, такие же, как ты, — умытые, довольные, сопят молчаливо, вытирая воду в ушах, тщательно расчесывая мокрые волосы. И как-то совсем другими глазами с бо́льшим уважением смотришь на них. Странно, я всегда воспринимал умывание и переодевание своих «коллег» в чистое как их возврат к индивидуальности.

К ужину на десерт — праздничная добавка: по две карамельки и по три печенины. Это угощение в честь именинников — тех, у кого сегодня день рождения. Помимо угощения полагаются еще и танцы: включают магнитофон, и все танцуют тут же в столовой на бетонном полу перед раздаточным окошком. Мне тоже хочется танцевать, но, зная общее ко мне отношение, ни к одному из кружков танцующих я подойти не решаюсь и стою рядом в стороне, пританцовывая, как бы сам с собой. Это замечает Ира — добрая душа, славная девушка, невеста кретина бригадира «плотников».

— Иди к нам, приветливо улыбается она и сторонится, давая мне место рядом с собой. Но и Петрыкин подзужживает:

— Иди, иди к людям.

Видя мою нерешительность и словно защищая меня от его нападок, Ира вышла из круга и положила мне руки на плечи. Мы стали танцевать в паре, но Петрыкин глядел на меня, ядовито улыбаясь, словно показывая, что женская поддержка ничего не значит в мужском споре. Когда танец закончился к нам подошел бригадир «плотников» и, меланхолично, по-хозяйски беря Иру под руку, сказал:

— Опять в тебе говорят материнские инстинкты, и увел ее, не взглянув на меня, словно меня там и не было.

Все это мало меня огорчает, тем более, что танцы уже затихают и чуть вдали от лагеря, чтоб не мешать любителям поспать, сами собой зажигаются костры, собираются кружки и начинаются песни под приглушенные переборы гитар. Я сам не пою, но люблю слушать. Хором пот редко. Обычно поет кто-то один — остальные слушают.

У костра оттаиваешь, становишься самим собой и слушаешь свою душу, не слышную днем. Я прихожу к костру общаться с собой. Но, странное дело, при этом ближе чувствуешь к себе и других. Круг у костра — это единственное место, где я воспринимаю их как себе подобных, когда вижу, как, сидя в общем кругу, слушая одну песню, каждый из них уходит в себя. Меняются лица, затуманивается взгляд. И лишь когда заканчивается песня, на время короткого перерыва — они выходят из оцепенения, возвращаясь в круг условностей общественного человека, чтобы не выдать, что там было в груди, пока звучала песня.

Во время одной из песен я боковым зрением заметил, что кто-то подошел и сел чуть сзади от меня. Оглянувшись, я разглядел Олю — она усаживалась поудобнее, подбирая под себя ноги.

— Ты что сегодня не поешь?

— Ну, не всем нравится мое пение.

— Мне нравится.

— Спасибо.

Ее равнодушная благодарность меня задела.

— Мне очень понравилось, — сказал я с нажимом на «очень», требуя к себе внимания.

— Оля, ну сколько тебя ждать?

Мы оба оглянулись. Чуть поодаль стоял курчеватый, атлетического сложения блондин из соседней бригады.

— Извини, — сказала мне Оля и поднялась. Они чуть отошли, постояли немного, обменявшись несколькими словами, потом повернулись и ушли в темноту.

Экий красавец-мужчина, все при нем: плечи, волнистая шевелюра, правильные черты лица, здоровый румянец. Я не знаю, мне кажется, быть таким красавцем — это вульгарно. Глядя на такого человека, я понимаю, что объективно он красив, но ничуть не ревную к нему женщин. Мне кажется, что любить можно только меня, хотя сам вижу, что я не красавец.

Мне стало скучно сидеть у костра, и я пошел по тропинке к лагерю. Проходя мимо столовой, я вспомнил, что там есть зеркало, и зашел внутрь. Здесь горела одна неяркая, дежурная лампочка. Зеркало утешило меня. Разглядывая свое лицо в зеркале, я всегда воодушевлялся. Все мне казалось в этом лице значительным, исполненным внутренней силы. Зарядившись, как всегда, энергией от собственного отражения и чувствуя совершенно бескорыстное желание подарить себя и то великолепие, которое я только что видел, кому-нибудь, я вышел из столовой, уверенный в своем будущем успехе, и, спокойный, почти счастливый, пошел спать.

Но на утро меня ждала неприятность. После завтрака, выходя из палатки, чтобы отправиться на работу, я вдруг увидел, как мой бригадир и командир отряда наседали, не замечая меня, на моего вчерашнего напарника:

— Что значит, «просто так хочешь на другую работу»? Надо набраться смелости и сказать, что не хочешь работать с ним! Так и скажи!

Напарник упорно молчал, ковыряя стоптанным кирзовым сапогом землю. Но проницательным командирам было все ясно. Увидев меня, они дружно замолчали и, чувствовалось, проводили меня ничего хорошего не обещающими взглядами.

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 глупейших ошибок, которые совершают люди
10 глупейших ошибок, которые совершают люди

Умные люди — тоже люди. А человеку свойственно ошибаться. Наверняка в течение своей жизни вы допустили хотя бы одну из глупых ошибок, описанных в этой книге. Но скорее всего, вы совершили сразу несколько ошибок и до сих пор продолжаете упорствовать, называя их фатальным невезением.Виной всему — десять негативных шаблонов мышления. Именно они неизменно вовлекают нас в неприятности, порождают бесконечные сложности, проблемы и непонимание в отношениях с окружающими. Как выпутаться из паутины бесплодного самокопания? Как выплыть из водоворота депрессивных состояний? Как научиться избегать тупиковых ситуаций?Всемирно известные психологи дают ключ к новому образу мыслей. Исправьте ошибки мышления — и вы сможете преобразовать всю свою жизнь. Архимедов рычагу вас в руках!

Артур Фриман , Роуз Девульф

Психология и психотерапия / Психология / Образование и наука
111 баек для тренеров
111 баек для тренеров

Цель данного издания – помочь ведущим тренингов, психологам, преподавателям (как начинающим, так и опытным) более эффективно использовать в своей работе те возможности, которые предоставляют различные виды повествований, применяемых в обучении, а также стимулировать поиск новых историй. Книга состоит из двух глав, бонуса, словаря и библиографического списка. В первой главе рассматриваются основные понятия («повествование», «история», «метафора» и другие), объясняются роль и значение историй в процессе обучения, даются рекомендации по их использованию в конкретных условиях. Во второй главе представлена подборка из 111 баек, разнообразных по стилю и содержанию. Большая часть из них многократно и с успехом применялась автором в педагогической (в том числе тренинговой) практике. Кроме того, информация, содержащаяся в них, сжато характеризует какой-либо психологический феномен или элемент поведения в яркой, доступной и запоминающейся форме.Книга предназначена для тренеров, психологов, преподавателей, менеджеров, для всех, кто по роду своей деятельности связан с обучением, а также разработкой и реализацией образовательных программ.

Игорь Ильич Скрипюк

Психология и психотерапия / Психология / Образование и наука