История Рунного посоха

В свертках оказались шлемы, которые закрывали всю голову целиком и держались на плечах. Металл, из которого их изготовили, оказался незнаком всем присутствующим, но отполирован лучше любого зеркала, какое когда-либо доводилось видеть Хоукмуну. Если не считать прорезей для глаз, шлемы были совершенно гладкие, лишенные каких-либо украшений, и каждый, кто смотрел на шлем, видел свое точное отражение. На затылочной части крепился скромно украшенный гребень из такого же металла. Хоукмун понял, как подобная амуниция может пригодиться в бою, ведь врага смутит его собственное отражение, у него возникнет ощущение, что он сражается с самим собой!

Хоукмун громко рассмеялся.

– Да, тот, кто их изобрел, настоящий гений! Лучшие шлемы, какие мне доводилось видеть.

– Примерьте их, – посоветовал Фанк, улыбаясь. – Вы поймете, как идеально они подогнаны. Это ответ Рунного посоха на звериные маски Темной Империи.

– Как же мы узнаем, какой из них чей? – спросил граф Брасс.

– Вы сразу поймете, – заверил Фанк. – Твой тот, что у тебя в руках. У него гребень цвета меди.

Граф Брасс улыбнулся, поднял шлем и водрузил на плечи. Хоукмун посмотрел на него и увидел собственное лицо с тусклым черным камнем в центре лба, которое взирало на него в ответ с веселым изумлением. Хоукмун надел свой шлем. Тот был украшен золотым гребнем. Он снова взглянул на графа Брасса, и сначала ему показалось, что в шлеме графа нет никакого отражения, но потом Хоукмун понял, что отражений бесконечное множество.

Остальные тоже принялись примерять шлемы. У Д’Аверка был голубой гребень, у Оладана – алый. Все смеялись от восторга.

– Чудесный подарок, мастер Фанк, – сказал Хоукмун, снимая шлем. – Великолепный подарок. Но для кого остальные два шлема?

Фанк загадочно улыбнулся.

– А, да-да, они предназначены для тех, кто захочет их надеть.

– Для тебя?

– Не для меня, нет, должен признаться, я отношусь к доспехам с некоторым презрением. Они очень плохо гнутся, и мне трудно в них размахивать боевым топором. – Он ткнул большим пальцем себе за спину, на топор, болтавшийся там на веревке.

– Тогда для кого же оставшиеся два шлема? – повторил граф Брасс, снимая свой.

– Узнаете в свое время, – пообещал Фанк. – И тогда всё станет очевидно. Как поживают люди в замке Брасс?

– Ты имеешь в виду деревню на холме? – уточнил Хоукмун. – Несколько человек погибли при последних ударах гонга, который перенес нас в наше измерение. Несколько домов разрушено, но в общем и целом всё неплохо. Оставшаяся кавалерия Камарга готова к бою.

– Это около пяти сотен человек, – уточнил Д’Аверк. – Наша армия.

– Ясно, – сказал Фанк, покосившись на француза. – Ясно. Что ж, мне пора отправляться по своим делам.

– И что же это за дела, мастер Фанк? – спросил Оладан.

Фанк немного помолчал.

– У нас на Оркнеях, друг мой, не принято спрашивать других об их делах, – с упреком пояснил он.

– Спасибо тебе за дары, – с поклоном произнес Оладан, – и прошу прощения за свое любопытство.

– Извинения приняты, – сказал Фанк.

– Прежде чем ты уйдешь, мастер Фанк, благодарю тебя от имени всех нас за чудесные подарки, – обратился к нему граф Брасс. – Позволь напоследок задать еще один вопрос?

– По моему мнению, вы задаете слишком много вопросов, – заметил Фанк. – С другой стороны, это мы на Оркнеях слишком немногословны. Спрашивай, друг, я постараюсь ответить, если это не личный вопрос.

– Тебе известно, как разбилась машина с кристаллом? – спросил граф Брасс. – Почему она погибла?

– Я полагаю, что этот лорд Тарагорм, мастер Дворца Времени в Лондре, нашел какое-то средство, чтобы уничтожить машину, как только узнал, где именно она находится. В его распоряжении старинные тексты, где можно почерпнуть подобные сведения. Он, несомненно, построил часы, звон которых проходит через измерения, и их силы и громкости хватило, чтобы разбить кристалл. Насколько я понимаю, то было единственное средство, которым располагали враги народа из Сориандума, подарившего вам машину.

– Так это Темная Империя вернула нас обратно, – проговорил Хоукмун. – Но если так, почему они не ждали здесь нашего возвращения?

– Наверное, внутренние проблемы, – предположил Орланд Фанк. – Мы еще узнаем. Прощайте, друзья. У меня предчувствие, что мы встретимся уже очень скоро.

Глава пятая Пять героев и одна героиня

Когда ворота за Фанком закрылись, Боженталь спустился в зал, и на его благодушном лице читалось непривычное выражение. Он шагал негнущимися ногами, и глаза были устремлены куда-то вдаль.

– Что случилось, Боженталь, – с тревогой спросил граф Брасс, подходя к старинному другу и беря его под руку. – Ты чем-то взволнован. Боженталь покачал головой.

– Не взволнован – я принял решение. Я пришел к нему. Уже много лет я не держу в руках ничего тяжелее пера, не занимаюсь ничем более суровым, чем вопросы философии. Но теперь я выйду против Лондры с оружием в руках. Я поеду с вами, когда вы отправитесь на бой с Темной Империей.