История ран

— Я всего лишь хочу увидеть собственными глазами, что будет потом. Ты зашел так далеко, ты подошел так близко, на всякий случай, я попытаюсь выслушать тебя. Работа, которую ты выполнил для меня, как специалист. Насчет оплаты, ах да, я согласен на пять миллионов йен, как и обещал.

Широко ухмыльнувшись, Ошино сказал:

— Следовательно, каково твое желание?

— Я бы хотел, чтобы ты подсказал мне способ сделать каждого счастливым.

Я выразил словами желание, идущее из глубины души.

— Чтобы в конце никто не был бы несчастлив.

— Как будто он существует.

«Ты что, идиот?», — пожал плечами Ошино.

— Есть предел исполнению твоих желаний. Это урок, которому учат детей в младших классах. Это невозможно.

— Ошино, я…

— Однако…

Он вынул сигарету изо рта и положил ее в карман.

Ошино Меме посмотрел по очереди на Ханекаву, на Киссшот и на меня, затем сказал:

— Есть способ сделать каждого несчастным.

Мы не сразу поняли его, но он сразу же пояснил смысл своих слов.

— Другими словами, я говорю о разделении между всеми ноши несчастья, сложившейся в данной ситуации. Ничье желание не будет выполнено, но если вы согласны с этим, то такой способ существует,

— …

Никто не будет счастлив, все будут обременены несчастьем.

Беспокойство.

Разделение ноши.

Эта ноша такова, что ее определенно не стоит взваливать на одного человека.

— Если конкретнее… Арараги-кун, доведи Хеартандерблейд практически до смерти. Полностью лиши ее специальных возможностей и особенностей вампира, только проследи, чтобы она не умерла. Сделай Хеартандерблейд еще более слабой, чем прежде. Настолько сильно, что она даже не будет тенью прошлой себя, у нее даже имени не останется. Сделай ее низшим существом, человекоподобным псевдовампиром. Она будет не в состоянии питаться людьми, несмотря на то, как сильно она проголодается.

«А затем…», — продолжил Ошино.

— Арараги-кун, ты не сможешь снова стать человеком, но ты будешь очень близок к этому. Ты станешь вампироподобным псевдочеловеком. Кое-какие особенности вампира у тебя останутся, поэтому тебя нельзя будет назвать настоящим человеком, но ты будешь невероятно далек от вампира и очень близок к человеку. Естественно, ты будешь полностью отличаться от полувампира и станешь довольно приемлемой сущностью. Тебе пойдет.

— М-мне пойдет, говоришь…

— Разумеется, ты также будешь не в состоянии питаться людьми, несмотря на то, как сильно проголодаешься. Однако… в таком случае Хеартандерблейд умрет от голода без соответствующего питания. Ты должен будешь регулярно давать ей свою кровь. Питательными веществами, способным поддерживать Хеартандерблейд в живых, как только она станет низшим существом, будут лишь твои плоть и кровь. Ты должен будешь посвятить остаток своей жизни Хеартандерблейд, а Хеартандерблейд всю оставшуюся жизнь должна будет находиться рядом с тобой.

— Тогда…

Вмешалась Ханекава.

— Другими словами, мы, люди…

— Да. Откажетесь от уничтожения опасного вампира. Откажетесь от полного уничтожения Убийцы Кайи, железнокровного, теплокровного, хладнокровного вампира, а также ее подчиненного. Если она потеряет так много сил, такие парни, как Драматург и Эпизод, даже не смогут заметить ее. То есть, риск останется. Опасность того, что Хеартандерблейд и Арараги-кун смогут превратиться в вампиров и начать поедать людей останется, и ее нельзя будет сбрасывать со счетов…

Если я так поступлю…

Никто не будет счастлив.

Ничье желание не будет исполнено.

Киссшот не умрет.

Я не стану человеком.

Оба вампира останутся в живых.

— Не шути со мной, сопляк! — закричала Киссшот.

Она подняла голос.

Я уже выпил половину ее крови, поэтому она не может двигаться. Единственное, что она в состоянии сделать, это закричать.

— Что, черт возьми, сопляк, не проживший и десятой доли моей жизни, может знать?! Не говори глупостей, я не хочу жить в этих условиях! Есть предел даже низости! Я не хочу жить в позоре! Я должна здесь умереть! Наконец-то я нашла место для смерти! Я умру ради моего слуги! Позволь мне умереть ради моего слуги! Убей меня, убей меня, поспеши и убей меня! Я не хочу жить!

— Вот почему ты тоже не будешь счастлива. Твое желание не будет исполнено. Хотя тем, кто примет решение, будет Арараги-кун. Все так, как и сказала староста-тян.

— Слуга!

Словно решив, что с Ошино больше не имеет смысла разговаривать, Киссшот посмотрела на меня.

— Как я уже сказала, не слушай болтовню этого сопляка. Я не хочу жить.

— Плевать, я…

Без колебаний, я сделал выбор.

Несомненно, это моя обязанность.

Я хорошо обдумал все последствия и произнес:

— Я хочу, чтобы ты жила.

— …

Я…

Нежно погладил ее волосы.

Ее золотые волосы.

Ее мягкие и шелковистые волосы.

Да.

Это, несомненно, жест повиновения.

— Я скажу эти слова не единожды, я преклоню перед тобой голову, словно слуга, любое количество раз. Поэтому не пытайся спокойно умереть, а живи неудобной жизнью ради меня. Не ищи себе место для смерти, ищи место для жизни.

Лицо Киссшот выражало крайнее отчаяние.

Однако она не может двигаться.

Она не может даже бороться.

Она в слезах…

Ее слезы были похожи на кровь, она просто умоляла.