История одной судьбы

- Ты не обижайся на меня, - сказал Алексей, прощаясь с женой. - Как узнаю, что все кончилось, что все благополучно, сердись не сердись, напьюсь с радости.

Но напиться ему пришлось с горя: Анна родила девочку.

Дочь назвали Ниной. Девочка была крупная, сильная, горластая. Не успели ее принести в дом, как Надежда Никоновна взялась укачивать внучку. "Ты мой серенький бычок, повернися на бочок, ай-ю-ю, ай-ю-ю..."

- Не надо, - сказала Анна. - Не надо качать.

Перед родами она прочла не одну книжку об уходе за грудными детьми.

- Мы своих не по книжкам растили, а вон какой бугай вырос... - Свекровь кивнула на Алексея.

Она потребовала, чтобы достали люльку. Алексей достал. Анна вынесла люльку в сени. Слова, которые хотелось свекрови высказать в адрес невестки, застыли у нее на губах. Но Анна поняла ее.

- Не будет у нас люльки, - сказала она.

Свекровь опять пошевелила губами.

- Нет, - повторила Анна.

Алексей считал, что мать и жена спорят попусту.

Переупрямить, однако, свекровь Анна была просто не в силах. Она вышла на работу раньше времени. Богаткин дождаться не мог ее возвращения. Дети оставались на попечении бабушки. При Анне свекровь не осмеливалась качать Ниночку, но в ее отсутствие не только сама укачивала внучку, но и Женечку заставляла баюкать сестру на руках.

Женя уже училась в школе. Вместе с матерью она выходила утром из дома и возвращалась перед тем, как Анна прибегала в перерыв покормить Ниночку.

Ниночка была счастливее Жени, с первых дней появления на свет ей хватало и материнской ласки, и материнского молока. Хватало нянек. Мать. Бабушка. Старшая сестра. Надежда Никоновна любила напоминать о том, что девчонки в деревне в пять лет уже нянчат младших сестер и братьев.

- Завистная ты, Женька, - нет-нет да и слышала Анна, как точит иногда Женю Надежда Никоновна. - Нет чтобы помочь бабке, все норовишь на улицу, даром только хлеб ешь...

Ссора возникла по другому, более серьезному поводу.

Анна прибежала покормить ребенка. Не успела открыть дверь, как к ней бросилась Женя. Обхватила ее ноги, уткнулась лицом в юбку, бормотала что-то невнятное. Анна не сразу разобрала ее слова.

- Уедем... Уедем отсюда. Куда хочешь. К тете Дусе...

Анна наклонилась к Жене.

- Что с тобой, доченька? Что с тобой?

- Он мне не папа, не папа, - твердила девочка. - Уедем, уедем...

Анна подняла Женю на руки.

- А где бабушка? - спросила она.

Женя всхлипывала и не отвечала.

Свекровь с внучкой на руках вошла в комнату.

- Что тут произошло? - спросила Анна.

- Собака она, а не девка, - зло сказала свекровь. - Боюсь даже говорить. Убьешь ты ее.

- Что она сделала?

- Нинку ошпарила, вот что! - торжественно сказала свекровь. - Убить ее, суку, мало.

- Как ошпарила?

- Очень просто как! Девка запачкалась, я велела ей вымыть девку. А она принесла таз, да и бултыхнула ее в кипяток. Хорошо, я вошла да увидела. Не успела она девку сварить...

Анна опустила Женю, схватила Ниночку. Развернула. Ножки у нее вправду покраснели, особенно правая, та вовсе побагровела.

- Как же так? - спросила Анна, ни к кому в общем не обращаясь. - Как же это...

- Нарочно она это, нарочно! - визгливо прокричала свекровь. - Нарочно хотела сварить девку!

- А как же вы-то недоглядели? - спросила Анна, не обращая внимания на слова свекрови. - Разве ребенок понимает, какая вода?

- Я тебе говорю, нарочно хотела девку сварить! - закричала свекровь. Тут доглядывай не доглядывай, если человек задумает кого изничтожить, все равно нипочем не углядишь!

- Да вы что? - медленно произнесла Анна. - Вы думаете, что говорите?

- От зависти! - закричала свекровь. - Видит, родная дочь дороже, вот она и решилась...

- Замолчите! - крикнула Анна. - Думайте, прежде чем говорить!

- А чего думать? - вскричала свекровь. - Не родная и есть не родная! Отец-то ей не родной, ему на Женьку плевать, вот она и возревновала...

- Да замолчите же! - с отчаянием крикнула Анна. - Вам говорят!

Женя стояла у кровати, глядя на мать широко раскрытыми глазами, и столько было в этих глазах ужаса и непонимания, что Анна даже растерялась, не зная - какой из дочерей надо сейчас заняться.

Она села, расстегнула кофточку, обмыла грудь, накормила младшую - та сразу успокоилась, припав к материнской груди. И опять Анна с тревогой, с волнением, с жалостью посмотрела на Женю.

- Что случилось-то, ты мне скажи, доченька? Не бойся. Мне можно сказать...

Потом Анна уложила Ниночку в кровать, взяла на колени Женю, долго ласкала ее, успокаивала, и из несвязного детского рассказа кое-как поняла, что произошло.

Нина заплакала. Зашла бабушка, велела принести из кухни воды, сменить пеленки и помыть Ниночку. Таз стоял на плите. Женя сняла его, принесла в комнату и хотела мыть. Но вода, должно быть, была слишком горячей. Ниночка закричала. Вбежала бабушка и отняла Ниночку.

Она сказала, что Женя завидует Ниночке, что Ниночку все любят, а Женя ревнует Ниночку и хочет ее смерти. И еще сказала, что папа - это вовсе не ее папа, что Ниночке он папа, а Женя...

Тут Женя повторила такое отвратительное слово, что у Анны на секунду остановилось сердце.