История Ности-младшего и Марии Тоот

— Вильма Ности.

— Кажется, она единственная дочь, — сказала Мари, хотя знала, что у баронессы есть брат.

— Что вы! У нее есть брат. Новый исправник Ференц Ности.

— Что он из себя представляет?

— Так себе человечек, — заметил председатель.

— Кто из вас с ним знаком? Ни тот, ни другой не отозвались.

— А ведь он здесь, среди гостей.

— Где? — поинтересовался Кракнер.

— Не покажу. Сами догадайтесь! Ищите по узким ступням да маленьким ушам! Ведь это как будто всех Ности отличает.

— Злой у вас язычок, Мари, очень злой.

— У меня? Почему?

— А потому что вы тем самым перечислили примерно все, что еще осталось у Ности.

— Они разорены?

— У старика есть хольдов триста, но он кругом в долгах и землю на двенадцать лет сдал в аренду.

— Стоп, уважаемые кони! — живо воскликнула Мари. — Остановитесь и поверните направо! Там что-то произошло.

— Верно, едем туда!

А там шла битва. Гости Палойтаи, у которых не было коньков и которые вышли только посмотреть на молодежь, мало-помалу заскучали, как в свое время воинство Матяша па дунайском льду. Они бездельничали, занимались пустой болтовней, как вдруг какая-то молодая дама (если не ошибаюсь, озорная жена Иштвана Патаки) скатала снежок и бросила его в вице-губернатора, который некогда приударял за ней, а тот, как истинно галантный кавалер, тоже швырнул в красавицу снежком. Ответить-то надо, и вообще все это, в конце концов, только шутка. Но тут вице-губернаторшу, хотя сегодня она впервые попала в высшее общество после того, как на вечере у Раганьошей была посвящена в придворные дамы, укусило зеленоглазое чудовище. Око за око, раз муж так поступает, значит, и ей можно дать себе волю, она ведь тоже не из дерева! Быстро скатав снежный комочек, она выбрала предметом для поддразнивания статного главного пристава. Символическое заигрывание вызвало смех, дурной пример заразителен: давай, давай, и все общество принялось бросаться снежками. Зараза распространилась, захватывая встречного и поперечного, летели, как белые голуби, снежные шарики, обгоняя друг друга, перекрещиваясь в воздухе: настоящее конфетти, хотя в комитате Бонто в то время еще слыхом не слыхивали о конфетти. Поднялся визг, послышались жалобы, смех, руки окоченели, туалеты намокли, кое-кому снежки в глаза попали, у других за воротником полно было снегу, но все равно веселье разгорелось на славу.

Вскоре рыцари Мари привезли туда и ее и, отвязав коньки, смешались с веселившимися гостями. Ей хотелось отделаться от обоих кавалеров, но те никак не желали отстать, а если и отбегали, то лишь для того, чтобы снежком в нее бросить. Амур сегодня отложил свой колчан и потянулся к другому оружию. В Мари полетели снежки с разных сторон. Но вот ей показалось, что сейчас никто на нее не смотрит, и она, вынув руки из висевшей на шее муфты, наклонилась, чтобы скатать шарик.

Исподтишка она поискала глазами молодого исправника, он в этот момент беседовал с вице-губернатором.

Мари размахнулась было, как вдруг ей пришла в голову мысль встать за спиной толстой Райчани и оттуда, с защищенной позиции, совершить задуманное покушение.

В голове у нее гудело, сердце громко стучало, а она все твердила про себя: «Не боюсь, не боюсь, ничего не боюсь!» — пока наконец и впрямь не швырнула снежок и тут же испуганно выглянула: a ну, что там произошло? Удача! Снежок попал прямо в грудь Фери Ности, быть может как раз туда, где бьется сердце. Кто бы подумал, что она так метко умеет целиться?

Ности улыбнулся, смахнул снег с жилетки и продолжал беседовать с вице-губернатором, словно ничего и не случилось. О, господи, как все-таки ужасны эти мужчины!

Мари вдруг загрустила, велела двум ветрогонам проводить себя в дом, там села рядышком с матерью, мучимая совестью оттого, что опять у нее одной тайной, одним грехом больше. А ведь она ничего плохого не натворила. Все точно так же резвились и дурачились. Правда, она бросила снежок в незнакомца, но разве другие девицы не совершали таких проказ? Ее проступок в крайнем случае неприличен. И то нет, ведь ей просто хотелось выразить таким образом благодарность новому исправнику, который помог ей подняться, когда она упала. И потом никто ничего не заметил. Даже он сам. Глазом в ее сторону не повел. Видно, серьезный человек. Педант, представитель власти, исправник, к которому с instancia [116] обращаются, а не со снежками. Но если бы даже увидали, что здесь такого? А вдруг шарик шальной? Он мог бы попасть в исправника и в том случае, если бы предназначался другому, например, вице-губернатору.

Такого рода оправдания находила она, а когда они ее полностью успокоили, заметила, что, собственно говоря, ищет не оправдание себе, а нечто иное, чего пока не нашла.

Между тем солнце быстро закатилось, да и что ему было вверху долго без дела слоняться? Все равно ведь оно лишь половину работы выполняет: не греет, а только светит, да и то нехотя.