История Мародеров

- Лиз, это ты вообще? - шутливо удивился Джеймс. - Ладно бы это Марлин сказала, но услышать такое от тебя…

- А что? Могу я иногда побыть несерьезной?

- Ваше дурное влияние, - усмехнулся Ремус и, наклонившись к Лиззи, заговорщицки прошептал ей. - На меня они тоже так действуют. Чувствую я, если так дело пойдет, от нашего с тобой благоразумия ничего не останется.

Дойдя до башни Равенкло, все остались в боковом коридоре, чтобы дать Ремусу попрощаться с Лиззи наедине. Проводив затем Марлин, мародеры вернулись в Выручай-комнату, чтобы потренироваться в анимагии.

На этот раз их ждал первый крупный успех. Когда Джеймс на мгновение превратился в величественного благородного оленя, все замерли в восхищении. Но удержаться в анимагическом облике ему не удалось - он тут же превратился обратно.

- Получилось… - благоговейным шепотом произнес Джеймс и, посмотрев на друзей абсолютно круглыми глазами, уже почти закричал. - У меня получилось!

Ответом ему были радостные поздравления.

- А почему ты сразу превратился обратно? - спросил Ремус.

- Не знаю, - Джеймс тряхнул головой и нахмурился, пытаясь разобраться в своих ощущениях. - Очень трудно постоянно быть сконцентрированным на своем облике, а как только теряешь концентрацию, тут же превращаешься обратно.

- Наверное, это умение приходит постепенно с опытом и привычкой, - сделал вывод Ремус. - А значит, чем больше практики, тем лучше.

Пару минут спустя подвиг Джеймса повторил Сириус, превратившись в громадного лохматого черного пса. И, как и Джеймс, тут же вернулся в человеческий облик.

- Нда, - протянул Сириус. - Концентрация - это проблема.

Джеймс неожиданно рассмеялся:

- Ну, точно - Грим. Тебя кто увидит, сердечный приступ обеспечен!

Ремус улыбнулся, Питер захихикал, а Сириус парировал:

- Сам-то - Рогач! - тут его глаза загорелись и он воскликнул. - Идея! Парни, нам надо придумать прозвища, соответствующие нашей второй сущности.

- А что, мысль! - согласился Джеймс. - Только сначала надо еще на Пита посмотреть.

После долгих мучений под коллективным руководством к собственному немалому изумлению Питеру удалось превратиться в крупную серую крысу.

- Ну вот, - подвел итог Сириус. - На каникулах мы еще потренируемся…

- Нет! - резко возразил Ремус. - Ты забыл мое условие? Все опыты - только под моим присмотром!

Ремус был настроен весьма решительно и Сириус неохотно согласился:

- Ладно, значит, отложим тренировки на следующий год. А теперь, что касается наших прозвищ…

После долгих обсуждений, смеха и споров Джеймса нарекли Сохатым, Сириуса - Бродягой, а Питера - Хвостом.

- А нашу пушистую проблему назовем Лунатиком, - заключил Джеймс.

Ремус только усмехнулся - как дети малые, честное слово.

- Итак, - торжественно объявил Джеймс, - Господа Сохатый, Бродяга, Лунатик и Хвост…

- Представляют карту Мародеров, - подхватил Сириус.

- О-о-о, точно - карта!

- Так. Давайте карту отложим, - вмешался Ремус. - На сегодня уже хватит.

- Ре-е-ем! - в один голос простонали Джеймс и Сириус.

- И не надейтесь меня уговорить, - с улыбкой произнес Ремус. - Все, закругляемся.

- Эх, Лунатик! - вздохнул Джеймс и Ремус вздрогнул от непривычного обращения.

* * *

Сдачу экзаменов отметили закидыванием слизеринцев бомбами-красилками, предварительно испробовав их на миссис Норрис. На эту операцию, памятуя просьбу Лиззи, пригласили девчонок. К тому же бомбы были, строго говоря, собственностью Марлин. Последняя участвовала в побоище с особым азартом, приговаривая при этом: «Вот вам - грязнокровка!» Лиззи же больше наблюдала и смеялась, хотя пару бомб тоже запустила.

Поскольку веселье происходило на улице, им даже удалось избежать снятия баллов. И если слизеринцы с горем пополам краску с себя смыли, то миссис Норрис еще долго красовалась в разноцветной шкурке, чем забавляла и учеников, и большую часть преподавателей.

Несмотря на все трагические события прошедшего года, каникулы начинались весело. И с сожалением прощаясь на вокзале, четверо мальчишек и две девчонки обещали писать друг другу и, если получиться, приезжать в гости.

Глава 26

Каникулы в родном доме Сириус начал с того, что повесил гриффиндорское знамя, предусмотрительно прихваченное из Хогвартса, над кроватью в своей спальне. А чтобы никто не вздумал его снять в отсутствие хозяина, Сириус прикрепил его заклятием вечного приклеивания, особенностью которого было то, что снять его мог только тот, кто наложил.

Мать, зашедшая однажды к нему в комнату и заметившая это нововведение, предсказуемо пришла в ярость, но сделать ничего не смогла.

Пару дней спустя после приезда небольшая коричневая сова принесла письмо от Марлин. Она сообщала, что едет с родителями во Францию. Кое обстоятельство заставляло ее радоваться и грустить одновременно. Радоваться - потому что она давно хотела побывать в этой стране, грустить - потому что теперь точно не удастся повидаться с друзьями. Теперь уже стало практически традицией, что Сириуса оставляли без письменных принадлежностей, так что написать подруге ответ он не мог, зато порадовался за нее.