История империи монголов. До и после Чингисхана

Говорят, что он думал удачно слить в единую религию ислам и индуизм, но тут стоит внимательнее присмотреться не к словам, а к делам: при Джахане было разрушено несколько крупных индийских храмов. Вряд ли для слияния ислама с местной религией требовалось громить местные храмы. Шах-Джахан, прежде всего, был мусульманином, остальное — более для отвода глаз. Точнее, тенденции к сближению между верами исходили не от достаточно жесткого и прагматичного падишаха, а от его любимою сына Дара Шу-коха. Тот был настоящим мистиком, ему нравилась религия индусов, он поклонялся индийским святым, сам писал суфийские трактаты, вот он-то мечтал о соединении ислама и индуизма в общую веру, дабы общество более не разделялось по религиозному признаку. Отец не мешал ему жить в иллюзорном мире, он знал, что наступит час, когда Дара Шукох займет его место. В то же время после смерти любимой жены сын — единственное, что у него от нее осталось. Память. В этом плане Джахан был сентиментален. Но сам он не видел, наверно, в индийской вере ничего хорошего. Свои мавзолеи и мечети он строил по проверенному исламскому образцу — огромными, просторными, богато изукрашенными. По легенде, после завершения строительства Тадж-Махала этот гуманист приказал отрубить руки создавшему мавзолей архитектору — дабы тот более ничего не мог построить. Простым строителям он к их радости ничего не отрубил и даже не убил, но на падишахских стройках века люди и так умирали от плохих условий и голода.

Сочетание невероятной роскоши и столь же невероятной нищеты — вот знаковая отметина этого правления.

Но бедой Шах-Джахана стали даже не внутренние сложности империи, не ее продырявленная экономика, а дети, сыновья. Они активно стремились занять место отца. В сентябре 1656 года падишах внезапно и тяжело заболел. Дети засуетились.

«Дара, старший из сыновей, — пишут историки, — занимал положение, почти равное положению правителя, поскольку отец избрал его своим наследником. Шах Джахан очень любил его, и, видимо, поэтому Дара совсем не приобрел опыта в делах войны и управления. Шуджа, второй сын Шах Джахана, ленивый по природе, мог иногда проявить большую энергию, но не был способен на длительные усилия. Третий сын, Аурангзеб, был наиболее приспособленным из братьев в этой их борьбе за существование. Хладнокровный, расчетливый, опытный, умеющий вести интриги, он считался среди придворных наиболее сильным из сыновей Шах Джахана и наиболее вероятным победителем в борьбе. Пылкий, ищущий удовольствий, неумный Мурад, самый младший из братьев. Безрассудная храбрость Мурада оказалась бессильной перед хитросплетениями Аурангзеба».

Эта борьба между детьми не прекратилась и тогда, когда «умирающий» так же внезапно оправился от болезни. В это самое время в Бенгалию, где находился тогда Шуджа, было отправлено ложное сообщение о смерти отца. Наверно, не стоит даже задумываться, кто был инициатором — несомненно, Аурангзеб, использовавший уловку, чтобы «выманить» своего алчущего власти братца. Шуджа на уловку попался: он тут же короновался и принял титул падишаха. С войсками он двинулся на Агру. Но радость была преждевременной: навстречу ему пошло войско Дара Шукоха. Старший сын разбил братца, однако тут против него, наследника, пошли двое других — наместник Гуджарата Мурад и наместник Декана Аурангзеб. Из всех четверых только он был хорошим полководцем и не менее талантливым интриганом.