История Авиации 2004 03

Тем не менее, и здесь действия авиации не избежали критических замечаний со стороны автора, который не преминул пожурить советское командование за скверное планирование боевых действий. Собственно это обстоятельство Ворошилов и Шапошников отмечали еще в конце декабря, когда в своей директиве «О недостатках в использовании авиации и мерах по их устранению» 6*предназначенной комдиву Денисову, командующему ВВС 7-й армии, буквально потребовали от него соблюдения элементарных норм ведения боевых действий, которыми советская авиация фактически пренебрегала. Однако П.Аптекарь корень всех бед видит в отсутствие истребительного сопровождения, хотя истребителей, по мнению автора, было вполне достаточно. Здесь позволим себе вновь не согласиться с П.Аптекарем, поскольку советские истребители летали на сопровождение бомбардировщиков не так часто, как хотелось бы. Но не потому, что им не хотелось или их забывали предупредить, а потому что они выполняли целую гамму дру-гих задач: от ПВО до разведки и штурмовок. При этом численность истребителей на фронте была не столь значительна, как кажется автору, поскольку в результате перетасовок эскадрилий, формирования новых частей на других участках фронта и других организационных изменений к концу декабря численность 59-й авиабригады заметно сократилась. На 25 декабря в её составе оставались три полка — 70-й, 25-й и 68-й ИАП, причем в составе первого из них было только 15 исправных И-16 и 34 И-15бис, во втором — 26 исправных И-16, а в третьем — 62 И-16 7*. Поскольку И-15бис для сопровождения бомбардировщиков из-за невысокой скорости подходили плохо, то выходит, что на более чем шесть сотен бомбардировщиков ВВС 7-й армии приходилось менее сотни истребителей. По этой причине часть функций 59-й авиабригады пришлось взять на себя 54-й авиабригаде. С ростом количества истребителей на фронте увеличилось и число вылетов на сопровождение, а с середины января фактически все вылеты бомбардировщиков происходили под прикрытием истребителей, если, конечно, позволял радиус действия последних.

Огромное количество фактических ошибок в работе П.Аптекаря заставляет всерьез задуматься о практической ценности его работы вообще. Например, П.Аптекарь пишет, что в начале февраля «советское авиационное командование большое значение придавало разрушению путей сообщения Финляндии с целью недопущения подвоза резервов и подкреплений из глубины страны и с пассивных участков фронта» (с.284). Однако в действительности в начале февраля на удары по железнодорожным линиям и дорогам в тылу финской Армии Перешейка переключилась лишь часть бомбардировщиков фронтовой авиации, армейские ВВС продолжали работать по переднему краю противника, не углубляясь на финскую территорию более чем на 6 — 10 км. Удары по железнодорожным станциям были единичными, хотя и наносились сравнительно крупными силами. Только во второй половине февраля авиация начала наносить систематические удары по финским коммуникациям и уже к концу месяца фактически парализовала движение в дневное время в тылу финских войск на перешейке.

Много места в тексте главы уделено докладу Я.Смушкевича, сделанному по итогам войны с Финляндией. Автору импонирует критический тон доклада, более того, П.Аптекаря даже удивляет это, поскольку, по его мнению, в докладе утверждается, что советская авиация «не может противостоять более современным и лучше управляемым и снабженным ВВС Германии других стран» (с.292). Хотя, конечно, таких глобальных выводов в докладе не содержится, Смушкевич действительно довольно ярко обрисовал трудную ситуацию, сложившуюся в советских ВВС, прежде всего, отставание их материально-технического обеспечения.

Однако в докладе Начальника ВВС Красной Армии пытливый взор П.Аптекаря усмотрел и «очевидную неправду: потери неприятельской авиации в воздушных боях оценивались в 362 самолета» (с.293). Объяснить, почему он считает эту неправду такой уж «очевидной», автор не пожелал, попросту обвинив Смушкевича, выражаясь языком Уголовного Кодекса, в предоставлении заведомо ложной информации.

На самом деле предоставленные сведения не казались тогда такими уж невероятными. Ведь финны не предоставляли Смушкевичу данные о своих потерях и не высылали каждое утро сводки о численном составе своих ВВС в штаб Северо-Западного фронта, который в свою очередь мог бы их отправить в Москву. В штабе фронта ситуацию представляли себе следующим образом: К началу войны финская авиация насчитывала 387 самолетов. В ходе войны от авиазавода в Тампере и из-за границы были получены еще 360 самолетов. На участке ВВС Северо-Западного фронта было сбито 287 самолетов (255 истребителей, 25 бомбардировщиков и семь машин неизвестного типа), предположительно еще 60 были потеряны в результате аварий и катастроф 8*. Таким образом, по мнению штаба ВВС Северо-Западного фронта в финских ВВС всё еще оставалось 400 самолетов. И что здесь может казаться невероятным? Конечно, данные советской стороны были сильно завышены, однако взяты они были отнюдь не с потолка.