История альбигойцев и их времени

Здесь миф выходит на христианский путь, с той разницей, что роль Митры играет Христос. При помощи его, то есть чисто небесного света, князь тьмы творит первого человека, чье тело из земной материи, а разум из небесной. Имя ему «Адам» — он одинаково принадлежит двум богам; оба начала ведут в нем свою вечную борьбу. Но животворный дух, сотворив новую небесную материю, заставляет ее вытягивать и присоединять к себе родственные элементы из небесной материи, захваченной Сатаной. Это и есть вечное тяготение материального человека к духовному совершенству, к освобождению из телесной темницы, из объятий дьявола. Душа первого человека уже готова была одолеть тело, когда демоны запретили ей касаться плодов знаменитого древа знаний; один из ангелов нашел средство устранить этот запрет, но час падения Адама уже был близок. Демоны, для его соблазна, решили создать Еву; ее прелести увлекли Адама, и он совершил любовный акт, который опять отдалил его от совершенствования, уже достигнутого, и отдал во власть материи и духа тьмы. Поэтому люди должны сторониться этих губительных чар и земных наслаждений, которые, обессиливая их, делают неспособными к принятию духа. Высокое призвание человека — в нравственной чистоте, вот почему иногда манихеи называли себя катарами, то есть чистыми [2_16].

Земля, видимый мир, созданный Богом при посредстве животворного духа, должен был послужить ареной духовных подвигов первых людей, свидетелем их борьбы с телом. Видимый мир потому исполнен тех же противоположных элементов, в нем — все степени истечения существ; из него должна постепенно извлекаться материя. Между тем грехи увеличились, и искушения рода человеческого стали велики. Оставалось нанести решительный удар по князю тьмы. Бог света, ревнуя о торжестве своего царствия, решился сам идти на спасение рода человеческого. Тело его было лишь видимое, призрачное. Христом, Мессией он назвался, чтобы исполнить давнишние ожидания евреев. Тогда, по словам Евангелия от Иоанна, «и свет во тьме светит, и тьма не объяла его» [2_17], — эта буквальность удачно соответствовала догматике манихеев. Князь тьмы, напуганный победами нового Освободителя, устроил так, что евреи распяли его. Смерть Христа, хотя только видимая, послужила символом освобождения всех душ. Вместо тела Иисусова остался крест света, который есть логос гностиков, Христос католиков, жизнь, истина, благо.

Такому толкованию верили «непосвященные слушатели», как они назывались в общине; избранные же поднимались до идеального созерцания предметов. (Подобное деление было и у альбигойцев.) Избранным или совершенным предлагался и более тяжелый практически кодекс морали, сходный с правилами сирийских гностиков и их суровым образом жизни. Очищение, освобождение от привязанностей земных, чистота и святость— цель бытия; такой человек после смерти вступает в царство луны, где в большом озере очищается в продолжение пятнадцати дней, — это небесное крещение водой. После этого душа очищается огнем в царстве солнца — это небесное крещение огнем. Допущенная до созерцания Искупителя, восседающего в солнце среди ангелов, душа достигает верха блаженства; она свободна от тела. Но душа, еще не вполне очистившаяся, помраченная удовольствиями земными, переходит в другое тело, дабы опять посвятить себя очищению, совершенствованию. Все души достойных призваны со временем занять свое место в царстве добра, демоны же будут заключены в свои жилища, а материя, лишенная всякого света и постороннего влияния, будет превращена огнем в мертвую массу, и души, не высвободившиеся от мрака, будут приставлены охранять ее. Это — Плерома гностиков[A_83], в которой Сатана не находит, однако, успокоения, какое давала ему система Зороастра[A_84].

Воскресения мертвых Мани не принимал и стоял на воззрениях дуализма. Однако он внес в свое учение многое, непосредственно принадлежавшее христианству. С ним проповедовало двенадцать апостолов, семьдесят два епископа; у него были пресвитеры и диаконы для религиозного служения в различных местах.