Истории замка Айюэбао

Шагнув из лифта в боковое крыло, она увидела официанта в белых перчатках, держащего поднос с чаем, и услужливо протянула к нему руки. Тот немного поколебался, но всё же передал ей поднос. Коридорный открыл перед ней дверь, и она, опустив глаза, вошла в слегка благоухающий Восточный зал, стараясь не совершать резких движений. В уголках её губ играла едва заметная улыбка. Подключив боковое зрение, она безошибочно определила местонахождение хозяина и сидевшего рядом с ним гостя. Сначала она подлила чаю гостю, затем — председателю совета директоров Чуньюй Баоцэ. В зале находились лишь три человека: помимо гостя, здесь была ещё стенографистка Писунья, с головой ушедшая в работу. При появлении Куколки — быть может, из-за того, что она была одета не в униформу официантки, — гость изменился в лице. Его тяжёлый взгляд сперва осязал лицо и шею вошедшей, а затем заскользил вниз и надолго задержался в области ягодиц. Посетитель был лыс, на вид чуть моложе шестидесяти, с раскосыми глазами и плотно сжатыми губами — такими тонкими, будто их не было вовсе. С первого взгляда Куколка поняла, что этот безгубый мужчина обладает огромной властью. Чуньюй Баоцэ скользнул по ней взглядом и, выставив указательный палец на овальный чайный столик, заваленный цветами, поблагодарил её за чай. Когда она собиралась уходить, в его зрачках промелькнула тревога, а в уголках рта — отвращение.

Прежде чем выйти из зала, Куколка ещё раз на несколько секунд остановила взгляд на хозяине. Ей не терпелось увидеть его именно этим утром после её сорокового дня рождения — она и сама не могла объяснить, почему. Если бы шеф прямо при госте отругал её, она бы не обиделась. Она даже себе самой не могла объяснить причину своего внезапного появления в Восточном зале. С подносом в руках она направилась к выходу. Когда до громадной, обитой дерматином двустворчатой двери оставалось метра два, её окликнули:

— Девушка, задержитесь!

Это был грубый и напряжённый голос посетителя. Она остановилась.

— Девушка! — снова раздался тот же голос.

Она повернулась, стерев с губ едва заметную улыбку. Возле лысого гостя лежал букет из прекрасных распустившихся ирисов и роз, среди которых затесалось несколько веточек антуриума. Она сделала пару шагов в сторону посетителя и, держа дистанцию, остановилась в метре от его распутного взгляда.

— Мы с вами раньше нигде не встречались?

Гость повернул голову и взглянул на хозяина замка, а затем пощупал верхний карман и вынул оттуда визитку. Чуньюй Баоцэ не проронил ни слова. Куколка отрицательно покачала головой, потому что она действительно никогда раньше не видела этого человека.

— Так давайте познакомимся, вот, — он с поклоном вручил ей визитку.

Не успела она поставить поднос, как председатель совета директоров неожиданно быстрым движением перехватил визитку и положил её на поднос, а затем сразу, не дав Куколке и рта открыть, представил её посетителю и по его просьбе записал её имя на клочке бумаги. Не в силах отвести от Куколки взгляда, гость всё же взглянул на бумажку и произнёс:

— А телефон? Нет, что ли, телефона? Тогда адрес!

Словно позабыв, с кем имеет дело, он заговорил повелительным тоном. Чуньюй Баоцэ, наклонившись, послушно начертал на бумажке адрес: проспект Общей Радости, Птичья тропа, замок Айюэбао, комната номер 6А.

Последняя сцена прочно отпечаталась у Куколки в памяти. Гость положил бумажку с её именем и адресом в верхний карман, похлопал по нему и, протянув руку, на пальце которой блеснуло кольцо, крепко сжал ей левую руку, так как её правая рука с силой стискивала поднос. Он издевался над её левой рукой добрых две минуты, безжалостно впившись двумя тонкими пальцами в середину её ладони.

Описываемые события, происходившие в Восточном зале, целиком уложились в какие-то десять минут. Однако их участники — сама Куколка, председатель совета директоров и его гость — в глубине души поняли: это ещё только начало. Но каким долгим будет отголосок этих событий, Куколке не дано было предугадать. В любом случае финал был ясен. Она знала, что всегда была гением по разбиванию мужских сердец. Она не могла забыть предостережений, полученных за все эти годы от мужчин, с которыми бывала в отношениях. Все они говорили примерно одно и то же: советовали по возможности работать в помещении, а ещё лучше — не выходить из дома. Они не говорили напрямую, что нужно изменить внешность и запереться в четырёх стенах, но имели в виду именно это. Особенно ей запомнились слова председателя Чуньюя, когда она только приступала к работе в замке:

— Итак, твоя территория не большая и не маленькая, так что жить будешь здесь. В сущности, работа на больших пространствах и при большом количестве людей, судя по всему, не для тебя.

Говорил он сдержанно и деликатно, но смысл был всё тот же. Как ни странно, она тогда не испытала ни обиды, ни унижения, какое испытывают заключённые, — даже напротив, восприняла это как должное, и в его словах ей почудился даже скрытый комплимент. Впоследствии, вспоминая об этом, она снова и снова испытывала тёплые чувства.