Истории Ворона

Семен повалился на спину, коленями стараясь оттолкнуть от себя старуху, лицо которой щелкало зубами совсем рядом с его глазами. Она хрипела и извивалась, продолжая щекотать его подмышки и стараясь схватиться зубами за нос. Семен постарался встать – и чуть не поплатился за это, когда старуха уцепилась за щеку под глазом – и разом вырвала кусочек кожи и мяса. Рядом захрустели ветки.

– Я здесь! – Марина теперь была без фонарика. В руках она держала дымящийся сапог. – Держи ее! Держи крепче!

Семен, сжав старуху за руки, уперся коленями ей в грудь – и попытался зафиксировать вертящуюся на нем тварь. Сверху Марина аккуратно оттянула воротник старухиной куртки – и разом высыпала горящие во тьме угли ей за шиворот.

Визг Цапы, нечеловеческий, дребезжащий и почти что детский, ударил его по ушам. Марина, отшатнувшись, упала на землю. Цапа выгнулась, и ее плечи вновь выскользнули из суставов, а морда, вывернувшись на захрустевшей шее, уставилась на собственную спину, разглядывая дымящуюся одежду. Семен изо всех сил вдавил ноги ей в грудь – и в следующий момент с дрожью в сердце почувствовал, как пальцы на его руках разжимаются.

Цапа отпала, отвалилась от него, словно огромная пиявка, и сразу же стала кататься по земле, визжа и царапая вывернутыми в обратную сторону руками собственную спину. По траве рассыпались красноватые угольки, в воздухе запахло паленой шерстью.

– Гори, тварина! – прохрипел Семен, поднимаясь на ноги. Глаза его искали какую-нибудь палку, тяжелую и желательно с острыми сучьями. – Сейчас и не так у меня взвоешь!

Цапа, будто услышав его слова, вскочила на ноги и, с хрустом вправив руки обратно в плечи, уставилась на него горящим немигающим взглядом. Семен вытянул одну руку вперед, другую – отвел назад, сжав в тяжелый, подрагивающий от ярости кулак.

– Ну давай, грымза, подползай, – прошептал он. – Теперь не получится за обе-то схватиться…

И тогда старуха бросилась вперед – но не к Семену, а к лежащей на земле Марине. Одним махом схватив ее за руки, она, по-паучьи перебирая ногами, потащила визжащую от ужаса девушку во тьму.

– Стой! – Семен бросился за ними. Запнувшись, повалился на землю, тут же вскочил на ноги – и вновь побежал. – Марина, не дай ей…

Впереди послышался всплеск, и его сердце дернулось в груди холодной мерзкой судорогой.

Старуха утаскивала кричащую Марину прямо в свое переносное болото.

– Сто-ой! – Семен, подбежав к воде, остановился. Над тиной мелькнули дергающиеся от ужаса ноги Марины – одна в сапоге, другая в грязном носке с прилипшими к ступне иголками – и в следующий миг они обе скрылись в темной глубине.

Стало тихо.

– Не-ет, – пробормотал Семен. – Так же нельзя…

Вспомнился день, солнце, кладбище и желтое крыльцо. Мальчишка с конфетой и толстый щенок, слюнявящий его шнурки.

– Дебил, – сказал сам Семен, вылезая из ботинок. – Какой же ты дебил, Сема… ты же сдохнешь, ты же там точно сдохнешь…

Темная терраска, грязная плитка и запущенный двор. Ноги в одном шлепке и загорелые дочерна плечи.

Это все сейчас погибало на его, Семена, глазах. Тонуло прямо здесь, в вонючей, мутной воде.

Семен шагнул вперед и, зачерпывая освободившимися теперь руками грязную воду, нырнул.

Под водой было темно и глухо. Он сразу же поплыл вниз, дальше и дальше, удивляясь, как же здесь глубоко, а потом – ударился лицом о что-то мягкое и скользкое. Протянув руки, нащупал перед собой сапог на едва шевелящейся ноге и, вцепившись в нее, рванулся к воздуху. Тут же ногу в сапоге рвануло обратно – Цапа пыталась уйти вглубь, но ей, видимо, тяжело было тащить сразу двоих. Семен стал водить руками из стороны в сторону, стараясь подтягивать ногу девушки к своей груди, а затем резко распрямляться, отвоевывая у Цапы сантиметр за сантиметром. Наконец его ноги в носках заскользили по мягкому илу. Лицо Семена на мгновение вынырнуло на поверхность, и он, жадно вдохнув, стал тянуть Марину к берегу. Из воды показался сапог, из которого хлынула грязная вода, затем и вся нога Марины целиком. Семен хрипел и рычал, его мышцы напряглись, шея пошла венами. В этот момент он уже не думал – а только тащил. Зацепившись ногтями за траву, сжав зубы и выпучив глаза, весь перемазанный в тине, он выполз на берег. Повернувшись к пруду, ухватился обеими руками за Маринины ноги – и потащил к себе, надрывая спину. Над тиной появилась спина, затем и плечи, но голова Марины все еще оставалась под водой. Затем на поверхность, медленно и тяжело, выплыла Цапа. Видимо, ей удалось за что-то уцепиться ногами, потому что дальше вытащить Марину не получалось – она повисла между ними, хрипящими и грязными, ненавидящими друг друга и не желающими расцеплять пальцы.