Истории, в которых точно кто-то умрет

— Женщины такое не любят. Я часто вижу, как он что-то носит: птицу, крысу, лягушку. Паука огромного один раз поймал. Он точно столько съедать не может, хоть и большой. Да и подкармливают его все, — Серый, тараторивший громко и бойко, как отличник, боящийся, что его прервут и он не успеет продемонстрировать все знания, вдруг резко замолк. На его лице проступило осознание по меньшей мере всех тайн Вселенной: — Значит, не для выживания убивает, а для чего-то другого.

Василий Федорович встал, выгнулся и, высоко подняв хвост, покинул общество Воронецких, медленно направившись через грядки к забору.

— Будто и приходил только, чтобы мне гадость сделать, — пробормотала Катя себе под нос. Поднимая порыжевшее полотенце двумя пальцами, девушка обратилась к брату: — И для чего же, ты считаешь, он это делает?

Если бы у нее поинтересовались, зачем коту лишний раз убивать, она, не задумываясь, ответила бы, что кошкам просто нравится охотиться. Пять лет назад Катя сказала бы, что Василий Федорович носит еду жене с котятами. Но мозги ее десятилетнего брата работали совершенно в другую сторону, а сестринский долг требовал если и не участия в безумных похождениях, то хотя бы проявления к ним интереса.

— Возможно, эти маленькие жертвы для кого-то, кто пока слишком слаб и кому важна каждая пролитая капля крови, независимо от ее происхождения, — Серый начал рассуждения медленно, но с каждым словом раззадоривал себя все сильнее. — Всякие бессмертные твари могут почти полностью лишиться тела, но продолжать жить и восстанавливаться веками. А завладеть разумом животного им — раз плюнуть! Хотя… Он не выглядит, как безвольный раб. Значит, им овладели не полностью, и он сам хочет освободиться от своего хозяина и только и ждет достойного человека, чтобы его спасли!

Сережа, являющийся человеком самым достойным, многозначительно поднял вверх указательный палец и, повернувшись спиной к сестре, припустил к калитке.

— Я гулять! — крикнул он в окно.

— За вами же отец скоро приедет. — Между синими занавесками появилось лицо бабы Наташи.

— Через четыре часа, — заныл Серый, сверившись с телефоном. Женщина махнула рукой, а потом поглядела на внучку: — А ты, Катюш, оденься. Начало первого — солнце уже опасное.

Чтобы скоротать последние часы на даче, Катя тоже решила прогуляться, предварительно убив немало времени на прическу и макияж. Вдруг какой симпатичный мальчик захочет познакомиться?

Поросшая камышом и рогозом река с илистым дном не пользовалась популярностью у детей Воронецких как место для плаванья, но рядом с ней находился лесок, по которому действительно было приятно бродить, особенно если подобрать хороший плейлист.

Входящий вызов выдернул Катю из волшебства любимой песни. Взглянув на экран, девушка с легким раздражением провела по нему пальцем. Разумеется, в неподходящий момент мог позвонить только мелкий.

Недовольство резко сменилось тревогой — из динамика раздавалось хныканье.

— Серый? Что случилось? Все хорошо? Ты где?

— У к-ка-кааааарьера… Иди сюда бы-быстрее… Пожалуйста…

— Бегу! Говори со мной! Ты упал? Тебя кто-то обидел? Надо звонить 112?

— Нет! Не звони! Никому не звони! Просто приходи!

Связь прервалась.

Пока Катя, слушая монотонные гудки, спешила к покрытому высокой травой пустырю, в центре которого находился полный бетонных блоков и ржавых арматур котлован — след заброшенного строительства и любимое место всех мальчишек, почему-то называемое ее братом «карьером», — она немного успокоилась. Серый наверняка порвал или заляпал одежду, может, порезался обо что-нибудь и теперь боялся, что на него будут ругаться.

— Наконец-то! — выдохнула Катя, когда вместо гудков раздался всхлип.

Запинаясь, мальчик попытался объясниться. Он потерял Василия Федоровича у «карьера» и уже не надеялся найти зверя в зарослях, но вдруг раздался крик, вернее, тоненький писк. Побежав на звук, мелкий застал кота с трепыхающейся добычей в зубах. А рядом был камень, но в нем оказался штырь…

Младший из Воронецких снова расплакался, но Катя теперь слышала брата не только через динамик. Нырнув в траву, она легко нашла его: Сережа сидел на земле и одной рукой держал телефон у уха, а другой прижимал к животу что-то, завернутое в насквозь пропитанный кровью нижний край футболки. Рядом валялся угловатый кусок бетона размером с крупное яблоко, из него торчала какая-то железка, тоже в крови.

Заметив сестру, мальчик выронил телефон, а Катя опустилась на колени и дрожащими руками взяла брата за плечи. Ей хотелось обнять Серого, но она медлила из-за багрового свертка, один вид которого вызывал дурноту.

— Я вытащил ее у него из пасти. Но не успел… — Из глаз мальчика лились слезы.

Катя резко обернулась: ей почудилось какое-то движение сбоку. Наверно, ветер играл в траве.

— Где кот? — спросила она.

— Я ему башку раскроил, — ответил Сережа очень тихо. — Он в отключке был, а потом встал и, шатаясь, ушел. Я не хотел его бить так сильно, но она все кричала. И кричала… Она…

Катя прижала к себе брата, невольно вздрогнув от прикосновения к горячему и мокрому.