Истории про девочку Эмили

Спала на чердаке, удивился доктор, да какого че… что за дья… что это тебе вздумалось. Я поспорила с Илзи, что смогу проспать здесь ночь, сказала я. Илзи сказала, что я побоюсь остаться здесь одна, а я сказала, что не побоюсь. Я уснула, а потом проснулась от запаха дыма. Вот маленькая чертовка, сказал доктор. Я думаю, это ужасно, когда тебя называют чертовкой, но доктор смотрел на меня с восхищением, и у меня возникло такое чувство, словно он сделал мне конплимент. У него странная манера выражаться. Илзи говорит, что ей самой он сказал доброе слово один-единственный раз в жизни. У нее тогда болело горло, и он назвал ее бедной маленькой животинкой, и вид у него при этом был такой, словно он ее жалел. Я уверена, что Илзи ужасно тяжело оттого, что она не нравится своему отцу, хотя она всегда притворяется, будто ей все равно. Но ах, папа дорогой, это еще не вся история. Вчера в Шрузбури вышел новый номер местного еженедельника Таймс, и там в разделе Новости Блэр-Уотер подробно сообщается о пожаре в доме доктора и говорится, что огонь, к счастью, был обнаружен вовремя благодаря мисс Эмили Старр. Не могу передать тебе, дорогой папа, что я почувствовала, когда увидела свое имя в газете. Я почувствовала себя знаминитостью. И меня еще никогда прежде не называли совершенно серьезно мисс.

В прошлую субботу тетя Элизабет и тетя Лора уехали на весь день в Шрузбури и оставили меня и кузена Джимми заниматься хозяйством. Нам было очень весело, и кузен Джимми позволил мне снять сливки со всех чанов с молоком. Но после обеда неожиданно приехали гости, а в доме не оказалось ничего печеного. Это был настоящий ужас. Подобного случая еще никогда не заносили в онналы Молодого Месяца. У тети Элизабет накануне весь день болел зуб, а тетя Лора ездила в Прист-Понд, в гости к моей двоюродной бабушке Нэнси, так что в доме ничего не пекли. Я помолилась, а затем взялась за дело и испекла пирог по рецепту тети Лоры, и он удался на славу. Кузен Джимми помог мне накрыть на стол и приготовить ужин, и я сидела и разливала чай, и ни разу не расплескала его на блюдце. Ты мог бы гордиться мной, папа. Миссис Льюис взяла второй кусок пирога и сказала: Я узнала бы, что это пирог Элизабет Марри, даже если бы меня угощали им в Центральной Африке. Ради семейной чести я не сказала ни слова о том, что это мой пирог, но испытала огромную гордость. Я спасла клан Марри от позора. Когда тетя Элизабет вернулась домой и выслушала от меня всю историю, она с мрачным видом попробовала оставшийся кусок пирога, а потом сказала: Ну, все-таки в тебе есть кое-что от Марри. Это был первый случай, когда тетя Элизабет меня похвалила. Ей вырвали три зуба, так что они больше не будут болеть. Я рада за нее. Прежде чем лечь в постель, я взяла поваренную книгу и выбрала в ней все, что хотела бы приготовить. Пудинг королевы, морскую пену, черноглазых Сюзан, свинок в одеяле[40]. Совершенно очаровательные названия.

Из окна чердака я вижу над рощей Надменного Джона удивительно красивые пушистые белые облака. Хорошо бы взлететь и упасть прямо в них. Не думаю, что они оказались бы мокрыми и грязными, как предполагает Тедди. Тедди вырезал наши (свои и мои) инициалы рядом на стволе Монарха Леса, но потом кто-то (не знаю, Перри или Илзи) срезал всю кору в этом месте.

Мисс Браунелл теперь почти никогда не ставит мне хороших отметок по поведению, и тетя Элизабет бывает очень недовольна по вечерам в пятницу, когда просматривает мой дневник, но тетя Лора все понимает. Я подробно описала события того дня, когда мисс Браунелл высмеяла мои стихи. Это описание я заклеила в старый конверт, написала на нем имя тети Элизабет и положила в стопку своих бумаг. Так что, если я умру от чахотки, тетя Элизабет найдет это письмо, узнает, как все было на самом деле, и будет горевать оттого, что была так несправедлива ко мне. Но мне кажется, я не умру, потому что я заметно полнею с каждой неделей, а Илзи передала мне слова своего папы, который сказал тете Лоре, что я была бы даже красива, если бы стала порумянее. Дорогой папа, разве это плохо — хотеть быть красивой. Тетя Элизабет говорит, что это грешно, и когда я спросила у нее: Неужели вы, тетя Элизабет, не хотели бы быть красивой, она, похоже, была чем-то недовольна.