Истории Предгорья

- Я мог бы сломать тебя... по-настоящему, - сказал Лиибу буднично. - Способы есть. Знаешь, мы, демоны, подпитываемся чужими жизненными силами, той энергией, которую в некоторых культурах принято называть душой. Многие думают, что это выглядит просто и топорно: пришёл, съел, вкусно... ну, или, в крайнем случае - пришёл, увидел, убил. Но всё не так, душа - это не бутерброд, её в один присест не скушаешь. Нет, это деликатес, который нужно готовить, причём в соответствии с личными пристрастиями. Разбить раковину, сломать скорлупу, вытащить наружу то чёрное, что прячется в глубине, поставить нос к носу с собственным несовершенством, опустить в пучину порока, запятнать, исказить. Многие наши считают, что самое вкусное - это агония распадающейся личности. Погрузить существо во тьму и наблюдать, как оно растворяется. 

Малаки казалось, что тьма вокруг ожила, сгустилась, сдавила грудь. Запах пары, вой ветра, грохот дождя, их общее сердцебиение - все это смешалось, слилось, и она таяла в этом, разбиваясь на осколки. 

- Например, - продолжил он. - Дядюшка Лаари любит брать раз в год мальчиков помладше и играть с ними, доводя до полного безумия. Мы все знаем, что он ищет в своих куклах. Вернее, кого. Но не находит, разумеется - они надоедают ему почти мгновенно, потому что слишком легко ломаются. Мы не любим, когда легко - что за вкус у такого блюда?.. Или один из моих старших братьев, Миишу. Он любит брать девушек из других миров. Насилует, потом разыгрывает перед ними представление, будто они - его истинные пары. Это не так, конечно. Ни один демон в здравом уме не перепутает ту самую душу и обед.  

Малаки не отреагировала. Она не знала, страшно ли ей, мерзко ли или...

- У нас понятие "душа" имеет два значения, - продолжил он. - Рядовое топливо для магии - и единственное существо, с которым у нас на двоих душа одна. Та, которой мы можем насытиться. Та, что отражает желания и чаянья демона. Та, что заполняет пустоту. Я мог бы сломать тебя - я с детства видел, как это делается. Но я не посмею. 

Загрохотал гром.  

[9]

 - Мне никогда это не нравилось, - сказал он. - Я поддерживал реформы отца, который хотел сделать наше общество чище. Я поддерживал его идею о запрещении рабства и никогда не хотел такого для себя и своей души. Никогда. Я видел, что по другому тоже может быть. Мы можем черпать силу и из других вещей; мы можем быть выше этой грязи. Мы можем любить.

- Но вот мы здесь, - хмыкнула Малаки понимающе. - И любовью тут не пахнет.

- Но мы здесь, - кивнул он. - Вопрос в том, куда нам идти дальше, верно? Я хочу нормальных отношений со своей душой.

- У тебя их не будет, - сказала Малаки.

- Возможно, однажды? - отозвался он. - Я признал тебя - ещё там, на ферме. Мы пара, и этого уже ничто не изменит. Таковы законы нашего мира.

- Это - жестокие законы, - сказала хорьи. - Лишающие выбора.

- Бывают оригиналы, считающие их романтичными.

- Значит, они не пробовали этого сорта беспомощности. Или не понимают, о чём говорят.

Он хмыкнул, тихо и насмешливо.