Истории от разных полушарий мозга. Жизнь в нейронауке

Пациенты Акелайтиса, как их называли, казались идеальными объектами для проверки того, применимы ли к людям результаты работы на животных, выполненной в Калтехе Роджером Сперри и его аспирантом Роном Майерсом. Тогда из работ на животных было известно, что после разделения полушарий мозга левая рука обезьяны не знает, что делает правая. Могло ли это быть справедливым и для людей? Хотя это казалось безумием, я был убежден, что да. Я хотел снова протестировать рочестерских пациентов.

Я выяснил, кто может обладать информацией об этих пациентах в Рочестерском университете, и позвонил тому человеку. Это сработало, и через канцелярию доктора Фрэнка Смита, который в начале 1940-х работал в университете и оперировал тех самых пациентов, я смог получить разрешение увидеть их, если сумею отыскать.

Я спланировал множество экспериментов, отличных от тех, что проводил Акелайтис, и обменялся со Сперри письмами по поводу моих идей и плана действий. Я подал заявку в фонд Мэри Хичкок в Дартмутской медицинской школе и получил небольшой грант (двести долларов) на аренду машины и оплату моего проживания в Рочестере. Я выехал туда и направился сразу в офис Смита, чтобы начать поиск нужных имен и телефонных номеров в его картотеке. Пока я там находился, он позвонил, чтобы сказать, что передумал, и фактически попросил меня убраться восвояси. И хотя моя машина была набита позаимствованными тахистоскопами (приборами докомпьютерной эпохи, показывающими изображения на экране определенное количество времени) и другим инвентарем с психологического факультета Дартмута, я уехал, как меня и попросили. Попытку выяснить, как рассечение мозолистого тела влияет на людей, пришлось отложить на потом.

Тем не менее через несколько месяцев я снова был в пути, и на сей раз не разочарованный, а радостный. Я направлялся в Пасадену. На следующие пять славных лет Калтех должен был стать моим домом.

Исследуя Калтех

Большим приключением стал переезд из “Зверинца” в так называемый Дом Дж. Альфреда Пруфрока, через дорогу от биологического факультета Калтеха. Обустроиться мне помогал один из аспирантов Сперри, Чарльз Хэмилтон, который вскоре стал моим лучшим калтеховским другом. Он настоял, чтобы я жил в Доме Пруфрока. К тому времени дом приобрел невероятную известность благодаря своим жильцам, закатываемым там вечеринкам, да и всему остальному. В число соседей Чака по комнате, уже украсивших своим присутствием арендованный двухэтажный дом, входили Говард Темин, впоследствии получивший Нобелевскую премию за свои прорывные исследования вирусов, и Мэтт Мезельсон, который вместе с Франклином Сталем поставил один из наиболее известных экспериментов во всей молекулярной биологии[13]. Когда я въехал, там жили Сидни Коулман и Норман Домби, два физика-теоретика – один учился с Ричардом Фейнманом, нобелевским лауреатом и прославленным популяризатором науки, а другой учился с Марри Гелл-Манном, еще одним нобелиатом, автором термина “кварк”. Коулман в итоге сделал выдающуюся карьеру в Гарварде и стал известен как “физик физиков”.

Вечеринки на выходных в Доме Пруфрока были иного калибра, чем вечеринки в “Зверинце”. На одной из них появился Ричард Фейнман. Перед уходом он подошел ко мне и сказал: “Можете расщепить мой мозг, если гарантируете, что после этого я смогу заниматься физикой”. Смеясь, я сказал: “Гарантирую”. В мгновение ока Фейнман протянул мне обе руки, чтобы скрепить договор!

Маргарет Мид однажды отметила, что думала, будто все мужчины Калтеха считают главной частью женщины пупок, ведь голую женщину они видели только на развороте журнала “Плейбой”. Она отзывалась об учащихся в Калтехе очень резко, и студенческая газета в апреле 1961 года упрекала ее за это:

Во вторник вечером при полном аншлаге доктор Мид обсудила проблему “Дилеммы студента колледжа: четыре года сексуальной неопределенности”. Отпустив несколько колких замечаний в адрес калтеховцев, присутствовавших среди слушателей, она рассмотрела культуру, в рамках которой живет Калтех, и некоторые возможности развития. В этой культуре, по словам доктора Мид, принято считать, что секс совершенно обязателен для здоровья. Такое отношение привело к ранним бракам, которые, согласно доктору Мид, несовместимы с максимальным развитием умственных способностей. В ее речи подразумевалось, что калтеховцам стоит жениться значительно позже или даже не жениться вовсе[14].