Истории о динозаврах

Или мне всё это снится?
Там, где плещет пенный вал,
Динозавры вереницей
Из глубин спешат на бал.
Вдоль по Брайтонскому пляжу,
Не жалея стройных ног,
Аллозавр в ажиотаже
Мчится в вальсе: прыг-скок-скок.
В серебристом лунном свете
Тают лужи вязких смол,
Бронтозавры в менуэте
Обольщают женский пол.
Дремлют спящие красотки,
В креозот погружены,
Фаброзавры смотрят кротко
Ископаемые сны…
Вдруг восстали из триаса
Или, может, из юры
Балерины экстра-класса,
Грациозны и шустры:
На пуантах кружит чинно
Грациозный диплодок.
Баланчин* такой картины
И вообразить не мог!
Гром гремит, штормит в затоне –
Овирапторы гурьбой
Пляшут в такт «Реке Суони»*
По пути на водопой.
Птерозавр пронёсся мимо,
Тихо крыльями шурша;
Молодые галлимимы
Бодро скачут антраша.
Вертит в свинге разудалом
Троодонку троодон.
Ах! Улыбчивым оскалом
Сам тираннозавр пленён!
Рассекают грудью воды,
Мчат от битумных болот
К танцплощадке тероподы:
Объявили вальс-гавот!
Как обвал на горном склоне –
Па-де-де на тридцать тонн!
Навернулся на поклоне
Со ступеней астродон.
Спинозавр и без пуантов
Крутит пируэт тройной.
Гроздья гнева – гимн гигантов
Под растерзанной луной.
Все они стяжали лавры:
Гадрозавры с Аллеган,
Йонкерские стегозавры –
Как насчёт поднять стакан?
Ящеры сопят натужно,
Точно паровоз-молох,
На ходу с брони кольчужной
Стряхивают крупных блох.
Все спешат сквозь сумрак зыбкий,
Продираются сквозь мглу:
Ждёт тираннозавр с улыбкой
Всех на званый пир к столу.
Там, где плещется в болоте
Вековое забытьё,
Топит горе в креозоте
Удручённое зверьё.
В битуме увязшим тушам,
Канувшим в трясинный ил
Динозаврам-дорогушам
Рукоплещем что есть сил!
«Эй, тираннозавры, браво!» –
Критиков гремит хвала.
Ящерам – почёт и слава,
И гори огнём смола!

Туманная Сирена

Средь стылых волн, вдали от земли, мы каждый вечер ждали, чтобы пришёл туман, и туман сгущался, и мы смазывали медный механизм, и зажигали фонарь на высокой каменной башне.

Ощущая себя двумя птицами в сером небе, Макданн и я слали наружу направленный свет – красный, затем белый, затем снова красный: выискивать одинокие корабли.

А если они нашего луча не видели, так ведь всегда был наш Голос: громкий и гулкий рёв нашей Туманной Сирены пульсировал в ошмётках тумана, распугивал чаек точно рассыпанные колоды карт и вздымал высокие пенные волны.

– Одиноко тут, ну да ты к такой жизни уже попривык, правда? – спросил Макданн.

– Да, – согласился я, – слава богу, ты неплохой собеседник.

– Что ж, завтра твоя очередь развлекаться на Большой земле, – улыбнулся он, – танцевать с девушками и пить джин.

– Макданн, а о чём ты думаешь, когда я бросаю тебя здесь одного?

– О тайнах моря. – Макданн зажёг трубку. Стоял холодный ноябрьский вечер, часы показывали четверть восьмого, отопление уже включили, хвост света хлестал в двухстах направлениях сразу, в длинном горле башни клокотала Туманная Сирена. В радиусе ста миль от побережья не было ни городка, лишь одинокая дорога тянулась через безжизненные земли к морю: по ней проезжали одна-две машины. А дальше – две мили холодной воды до самой нашей скалы да редкие корабли.