Истории мёртвой зимы

Фагот поднялся на ноги. Он всё ещё находился рядом с разбитым автомобилем ДПС. Парням в нём повезло куда меньше. Каждому прямо в лицо выстрелили минимум по пять раз. Стараясь не смотреть на убитых ментов, он просунул руку через разбитое окно и вытащил из-под заднего стекла аптечку. Опершись и почти полуприсев на капот, росгвардеец закатал окровавленный рукав и начал неторопливо забинтовывать руку, хотя онемевшие пальцы плохо его слушались. Только закончив, он огляделся вокруг. Небольшое пространство между территорией больницы и окружающими домами было усеяно человеческими телами. Уже отчасти припорошенные снегом, они напоминали причудливые кочки, разбросанные на каком-то фантастическом болоте. Кое-где можно было заметить отдельно валяющиеся оторванные части тел. Вероятно, увидев вдруг такую картину, кто-то мог бы подумать, что это сотворил дикий зверь, или даже несколько диких зверей. Но Фагот прекрасно помнил, как люди, которых должны были спасать, вдруг бросались и начинали рвать своих родственников; как его сослуживцы, призванные поддерживать правопорядок, открывали огонь по толпе.

«Что это было? Массовая истерия?» Росгвардеец поднял с земли автомат и ещё раз взглянул на расстрелянных в кашу ДПС-ников. «Да, от такого броник не спасёт», — подумал он и внезапно вспомнил вечно торопящегося домой Витюню. Ему попали в грудь, может, он остался жив? Осторожно перешагивая тела и вглядываясь в их причудливые позы, Фагот добрался до того места, где упал его напарник. Он лежал на спине, повалившись головой на какого-то мужика, по всей видимости застреленного той же очередью. Немигающие голубые глаза, сейчас казавшиеся мутно-серыми, смотрели куда-то в небо. Пули, попавшие в Витюню, застряли в бронежилете, но потом его буквально переломили пополам, наехав колесом автомобиля. Фагот не удержался и, наклонившись, провёл рукой по лицу парня, чтобы прикрыть ему веки, но Витюня неожиданно дёрнулся и схватил росгвардейца за рукав.

— Живой что ли? — опешил Фагот и попытался поднять товарища, но тот и не собирался вставать. Вместо этого Витюня вцепился в Фагота холодными пальцами и, стараясь повалить, потащил вниз. Его ничего не выражающее лицо, искривилось в пугающей гримасе, челюсть неестественно далеко ушла вниз, растянув зловеще оскалившийся рот. Кажется, противореча всей человеческой анатомии, шея Витюни, чуть вытянувшись подалась вперёд, а клацающая зубами голова попыталась укусить Фагота, но тот, устояв на ногах, вырвался и отпрянул назад.

Словно змея, изгибаясь и сворачиваясь своей поломанной спиной, Витюня на руках пополз на него. «Чёрт! Что же с ними всеми происходит?». Не сводя глаз с превратившегося в чудовище товарища, росгвардеец снял с плеча автомат и передёрнул затвор. Он сделал ещё пару шагов назад, чуть не запнулся за какого-то покойника, но вдруг ощутил, как тот схватил его за ногу. Оторопев на мгновение, Фагот почти автоматически саданул нападавшего прикладом, отвесив ему вдобавок пинка. «Кажется, всё-таки придётся стрелять»— подумал росгвардеец, всматриваясь в омертвевшее лицо сослуживца и тщетно пытаясь найти в нём хоть какие-то проблески человечности. Наконец он навёл оружие на приближающуюся пасть и дал короткую очередь. Голова Витюни мгновенно превратилась в развороченное кровавое месиво. Он пошатнулся, но вдруг быстрее, наподобие напуганной ярким светом мокрицы, засеменил своими конечностями.

Заснеженное пространство вокруг пришло в движение. Люди, секунду назад лежавшие без движения, начинали содрогаться в конвульсиях и, пошатываясь, подниматься на ноги. Осознавая, что силы не равны, Фагот ретировался за расстрелянный автобус. Спасительные многоэтажки были совсем рядом, пару дворов, а дальше проспект. «Но кто знает, насколько быстро могут бегать эти твари» — лихорадочно размышлял спецназовец, видя, что толпа, отрезая выходы, окружает его.

«Да, отыграл ты своё, Фагот…», — грустно подумал он, уже готовясь бессмысленно отстрелять рожок по приближающимся покойникам, но обратил внимание на мокрый переливающийся радугой асфальт под ногами. Не поверив сразу, он даже провёл по нему рукой и понюхал жидкость. Так и есть — бензин. Фагот обернулся. Борт автобуса, на котором планировалось вывозить заложников, был полностью изрешечён пулями. Несколько попали и в бензобак, прошив его насквозь и превратив в решето. Росгвардеец усмехнулся: «Они только в голливудских фильмах взрываются». Теперь у него было порядка трёхсот литров разлитого под ногами бензина, а значит, появился шанс. С трудом помогая себе раненой рукой, Фагот взобрался на крышу автобуса.

«Жаль нет сигнальной шашки или трассеров», — мысленно сокрушался он, обыскивая свои карманы и поглядывая на приближающиеся фигуры, плотно прижавшиеся друг к друг и покачивающиеся, словно волны мёртвого человеческого моря.