Истории Эписа. Некромант

— Ты же никому не расскажешь? — я подвинулась, освобождая место Крейну.

Эрик сел, поправляя свое одеяло. Да, у меня тут теплее. Ну, он старше, ничего, переживет. Я легла, положив голову на колени Осириса. Немного спокойнее. Крейн погладил меня по волосам и я закрыла глаза.

— Мало кто задумывается, что было до восстания Рабосов. Ведь понадобились годы, чтобы дети перворожденных и долгожителей выросли, набрались сил и смелости. А люди жили все это время. Всевышний тогда не прятался, а сам ходил между ними. Люди радовались Миру, который подарил им Он.

В то время и жил Осирис, наделенный силой больше других. Уже и не вспомнит никто имени его, ведь стер его отовсюду Всевышний. Осирис был первым, кто получил вздох Всевышнего. То ли из-за того, что Он в начале не рассчитал, то ли из-за случайной оплошности, одарен был и физической мощью, и острым умом. Только вот мнил о себе больше других. Осирис всегда сравнивал себя со Всевышним, стремился угнаться. А Его забавляло. Так и жили.

Пока Осирис не понял, что ничто не радует его. Приелись глупые женщины, надоели бестолковые игры. А силой, кроме как с Всевышним, и потягаться не с кем. Беспокойное сердце, броней окутанное, не могло ни к кому привязаться. Тоска и печаль одолели Осириса. Одиноким и брошенным ощущал себя первый. И решился он просить Всевышнего об услуге.

К следующей встрече готовился он заранее. Как просить? Что? Долго думал Осирис, какую он, идеальную, хочет. Расписал все в точности. И рассказал Всевышнему. Тот же лишь рассмеялся, слушая Осириса. Идеальную женщину себе захотел. Под него слепленную.

«Дитя, за смелость твою лишь одно предложить могу. Наделить тебя чувством, соизмеримым твоей силе. Не испытывал в Мире ни один человек такового. Непоколебимым и вечным. С первого взгляда и до самой смерти будете связаны. Только вот кто она, решать будет сама судьба — пусть будет первая встречная сегодня», — сказал Всевышний. Не долго думал Осирис. Кивнул, соглашаясь.

Судьбе же не понравилось, что Всевышний возомнил себя ею. И тут же она невидимым для людей взором нашла и порывом ветра толкнула девушку из тени, дожидавшуюся, когда от Всевышнего Осирис выйдет, чтобы самой в его покои прошмыгнуть. Судьба знала ее давно — мила была Исида сердцу Всевышнего.

В момент, когда Осирис выходил, свалилась ему на руки Исида. Знал он, чью женщину сжимают руки, да поздно было. Обдало жаром их обоих, не в силах были расцепить объятия. Опьянили чувства Осириса, но справился с собой и отступил.

Ночь не спал Осирис. Семь ночей не мог сомкнуть глаз. Мерещилась ему Исида. Сила беспокоилась, разум не мог найти отдыха. Не выдержал он и пошел к Исиде. Приняла та его, измучившись не меньше его. И любили они друг друга.

Узнал обо всем Всевышний. Разгневался. Да сделанного не воротишь. Но не мог он смотреть на дело рук своих. Тогда он позвал к себе Осириса и сказал: «Согласишься оставить ее — будете жить оба. Не сможешь совладать с собой — оставлю жизнь лишь одному из вас». Не долго думал и в этот раз Осирис. Кивнул головой и ответил: «Забирай мою, Всевышний. Не знал я радости в жизни больше этой».

В ту же минуту забрал его жизнь Всевышний. Поняла это Исида. И заплакала. И не была конца тем слезам. От горя ослепла девушка и осунулась. Не зная ни сна, ни отдыха, угасала с каждым днем. Когда же последний вздох лишь остался в ней, пришла к ней Судьба. И дала выбор. Или продолжить жить сейчас, не ведая больше никаких чувств. Или же соединиться с Осирис после смерти. На второе тут же согласилась девушка. Забрала Судьба ее последний вздох и разнесла по миру, вселяя в каждого долгожителя. С тех пор, вместе с каждым Осирисом, обретшим свою Исиду, влюбленные души вновь соединяются в царстве Безмолвной.

Хлюпнула носом. Эрик засмеялся, а я потерла глаза, недовольно ворочаясь.

— Что это, ребенок? Сырость будем разводить? — я отрицательно помотала головой на насмешливый вопрос Крейна.

— Так нечестно! Ты не рассказал всю историю целиком! — обидчиво надула губы. — А как же то, что он мог защитить ее от любой напасти, вылечить от самой страшной болезни и там еще много чего-то было, — я зевнула.

— Если мог, то почему не защитил от Всевышнего? — пожала плечами на вопрос Крейна. — Так история выглядит достовернее. А все сопли свои с Эли обсудишь потом. Я этого не переживу.

Повисла тишина. Поленья тихо потрескивали, добавляя уютного тепла в землянку. Будто не было никакой войны.

— Эрик, а еще говорят, что Осирис, переживший слезы Исиды, всегда может попросить ее о помощи, — я перевернулась на спину, глядя в серые глаза Крейна прямо над собой, — что это значит?

Осирис пожал плечами.

— Не знаю, Вел, — Крейн щелкнул меня по носу, а я поморщилась, — это же легенда.

Поймала зевок и посильнее натянула одеяло. Пригрелась на коленях Крейна, около приветливого огня, и после любимой истории тянуло в сон. Теплые руки гладили меня по волосам, а я чувствовала, как все переживания постепенно покидают уставший разум.

— Жалко, — подавила зевок, — это же так прекрасно. Настоящая вечная любовь.