Истории будущего

Этот довод известен с древности. Еще две тысячи лет назад Цицерон вложил его в уста своего брата Квинта в сократовском диалоге «О дивинации». Квинт защищает утверждение стоиков, будто «все на свете происходит по велению судьбы», потому что имеется «упорядоченная последовательность причин, где одна причина связана с другой и где всякая причина влечет следствие». Отсюда Квинт заключает, как и Лаплас, что при достаточном объеме знаний возможно предсказывать будущее. «Время продвигается наподобие разматывающегося каната, оно не являет ничего нового, ничего такого, что бы раскрылось впервые» [25].

Крайний детерминизм всегда беспокоил богословов и философов, поскольку при отсутствии свободы выбора люди не могут нести ответственность за свои поступки, а значит, нужно прощаться с этикой и моралью. При этом богословы авраамической традиции стремились согласовать представление о свободе человеческого выбора с представлением о всемогущем и всеведущем Божестве. Ученым же требовалось установить, оставляют ли законы науки место для индивидуального выбора, непредвиденных обстоятельств или обыкновенной случайности.

Против крайнего детерминизма всегда хватало сильных доводов. Так, Августин, полемизируя с Цицероном, утверждал, что людям дана свобода выбора, несмотря на всемогущество и всеведение Бога. Господь предоставил человеку ограниченную свободу выбора, но в Своем неизмеримом «предвидении», Сам находясь вне времени, Он также «предусмотрел», что мы будем желать свободно!²⁹ Современные философы времени выдвигают сходные утверждения: мол, блочное мироздание реально, однако создается оно как механическими причинами, которые в целом предсказуемы, так и событиями, непредсказуемыми в момент их возникновения, будь то квантовые события или выбор, совершенный целеустремленным существом. Блочное мироздание доступно лишь «взору» сущностей, стоящих вне потока времени, но конструируется оно (по крайней мере, частично) сущностями, включенными в этот поток. Сегодня идея совместимости свободы воли и детерминизма известна под банальным обозначением «компатибилизм» [26].

После Лапласа крайний детерминизм начал утрачивать свое положение даже в самых строгих науках наподобие физики. Философ науки Гарри Лаудан пишет, что в конце девятнадцатого столетия большинство ученых уже отвергало представления о полной познаваемости мира. Вместо этого они взялись за «более скромную задачу по созданию теорий, которые были бы правдоподобными, вероятными или хорошо проверенными. По утверждениям Пирса и Дьюи [27], этот сдвиг был одним из величайших водоразделов в истории научной философии: ученые отказались от желания познать до конца все на свете»³⁰.

Имеется несколько причин столь радикального изменения научных представлений о познании, реальности и будущем.

Философы доказали, что никакая логическая система не в состоянии предоставить полностью достоверное знание. Бертран Рассел приводил в качестве примера простое на первый взгляд замечание: «Утверждение ложно». Если сказанное – ложь, то замечание не может быть правдой. Если же сказанное – истина, то замечание должно быть ложным. В 1930-х годах «теоремы о неполноте» Курта Геделя показали, что все логические системы должны содержать утверждения, истинность которых невозможно доказать. В теории вычислений Алан Тьюринг убедительно обосновал вывод о невозможности определить заранее предел развития компьютерных программ³¹. Совсем недавно швейцарский физик и математик Николя Гизан показал, что даже в мире чисел абсолютная точность может быть недостижимой³².

В начале двадцатого столетия квантовая физика опровергла детерминизм в физике: в субатомном масштабе многие события непредсказуемы по самой своей природе. Направьте свет на поверхность с двумя отверстиями и попробуйте угадать, через какое именно отверстие пролетит конкретный фотон. Это попросту невозможно сделать. Значит, как выразился физик Ричард Фейнман, «будущее… непредсказуемо»³³. Да неужели?! Выходит, зря возлагали вину целиком на наше неведение. Сегодня подобные неопределенности буквально преследуют физику. Учитывая, что наша вселенная состоит из непредсказуемых субатомных частиц, которые складываются в мириады различных образований, это сильный довод против крайнего детерминизма Лапласа. Общие закономерности и тенденции, безусловно, имеются, но они не способны определить будущее в деталях, а потому не позволяют выдавать «идеальные» предсказания даже в принципе.