Истоки нейро-лингвистического программирования

Как только я осознал это движение, я вспомнил, что в тот момент «ушел в себя» и думал о чем-то за гранью своего сознательного восприятия. Я назвал это явление чем-то вроде «неосознанного сигнала». С этого момента как будто пелена упала с моих глаз, и я внезапно понял, какие неосознанные действия производят люди, чтобы самим себе подать сигнал: моргают, прикасаются к лицу, смотрят в разные стороны, делают мелкие движения, воспроизводят различные выражения лица, звуки и т. д.

Я подмечал все, начиная с того, как люди цокают языками и моргают глазами, до того, как они щелкают пальцами, глядя при этом вниз и в сторону. Я наблюдал за людьми, занимающимися в библиотеке, замечая, как их глаза двигались в различных направлениях. Я помню, с каким волнением наблюдал, а затем описывал свои наблюдения за этими по большей части бессознательными сигналами, особенно движениями глаз. Джон казался довольным моими наблюдениями и давал мне более конкретные задания в отношении различных сигналов, включая движения глаз и их связь с различными сенсорными репрезентативными системами.⁸

Примерно в это же время Джон начал приглашать меня на встречи Мета-группы на Альба Роуд в горах Бен-Ломонда. По-настоящему я оказался вовлечен в деятельность Мета-группы лишь спустя семь или восемь месяцев после моей встречи с Джоном. Я думаю, Джон поначалу приберегал меня для своих собственных экспериментов, я был кем-то вроде «ученика волшебника». Поэтому я мало взаимодействовал с Ричардом и большинством других членов Мета-группы до весны 1976 года.

Как руководители группы, Бендлер и Гриндер прекрасно уловили революционный дух времени. Их метод обучения был всецело «эвристическим», то есть шел за опытом. Их философия состояла в том, чтобы сначала действовать – начинать с чувственного опыта – а затем «оцифровывать» (т. е., описывать словами). Они прививали нам уверенность в том, чтобы мы можем сделать и изменить что угодно.

Одним из способов создания модели Эриксона, например, было воспроизведение с нами того, что Эриксон делал со своими клиентами. Когда Джон и Ричард, проделывая это сами, сумели научить нас воспроизводить эти процессы, они удостоверились, что распознали паттерн точно и недвусмысленно. Их манера обучения также была непосредственной и основанной на опыте. Они производили какое-либо действие, затем вызывали одного из нас, давали несколько указаний, и нам надо было сразу же повторить это действие с кем-либо еще. Затем мы приходили к ним и рассуждали о том, что произошло, что сработало, а что не получилось. Следующим шагом было достижение того же результата без необходимости погружать человека в состояние транса. Именно так были разработаны многие изначальные техники НЛП.

Одной из стратегий, которой они нас учили, было умение извлекать как можно больше познаний и вариантов выбора из каждого переживания или жизненной ситуации. Нас приучали вспоминать события в конце каждого дня и определять важные моменты выбора. Нам нужно было поразмыслить над тем выбором, который мы сделали в эти моменты, и понять, был ли этот выбор успешным или неудачным в отношении желаемого результата. Для каждого момента выбора нужно было представить три альтернативных способа нашей реакции, отличных от того, что мы в действительности сделали (независимо от того, было ли это действие успешным). Затем в своем воображении мы проецировали результаты и последствия каждого альтернативного варианта и представляли, как на самом деле все могло сложиться, если бы мы сделали иной выбор. Целью этого упражнения не было нахождение «лучшего способа» реагирования на различные ситуации. Скорее, мы просто вырабатывали в себе привычку создавать все больше и больше вариантов выбора. Регулярное выполнение этого упражнения обеспечивало возможность получать в три раза больше опыта и переживаний за день, чем если бы мы просто сохраняли в памяти то, что произошло в течение суток. Это упражнение плюс постоянная сосредоточенность на процессе в противовес содержанию значительно повышали нашу способность к обучению. К тому времени, когда мне исполнилось 23 года, я уже обучал опытных терапевтов, которые работали с клиентами дольше, чем я прожил на этом свете.

Много странных и удивительных вещей происходило в тех группах. Я допускаю, что со стороны это могло казаться цирковым представлением. Мы проверяли на себе каждый гипнотический феномен, включая позитивные и негативные галлюцинации, каталепсию, распознавание глубокого транса, регрессии в прошлое и проекции в будущее. Было в порядке вещей увидеть взрослого человека, регрессировавшего в двухлетний возраст, который ползает по полу и ведет себя как ребенок, – в качестве метода развития способности к изучению языков. Мы экспериментировали с чем угодно, начиная с экстрасенсорного восприятия до создания фобий с последующим превращением их в полную противоположность. Мы также изучали стратегии естественного воссоздания всех типов измененного состояния сознания, включая те, которые обычно вызываются наркотическими средствами.⁹