Истоки нейро-лингвистического программирования

Именно после прочтения «Структуры магии» Бейтсон договорился о встрече своего давнего коллеги и друга Милтона Эриксона (1902–1980) с Бендлером и Гриндером. Бейтсону было интересно, смогут ли они создать похожую модель сложных коммуникативных паттернов, которые Эриксон применял в гипнотической и терапевтической работе. Это стало началом одной из самых плодотворных работ в НЛП.

Бейтсон впервые встретился с Эриксоном в 1930-е годы, когда Грегори и его жена, в то время известный антрополог Маргарет Мид, занимались исследованиями трансовых танцев на Бали.⁷ Их интересовала фоновая информация о гипнозе и трансе. Они были представлены Эриксону их общим другом, знаменитым писателем Олдосом Хаксли (автором книг «О дивный новый мир» и «Двери восприятия»).

Осенью 1975 года Бендлер и Гриндер глубоко погрузились в изучение Эриксона, регулярно путешествуя в Феникс, Аризона, чтобы проинтервьюировать Эриксона и разработать модель. Я помню, как после одной из таких поездок Джон вошел в аудиторию и взволнованно сказал: «Все, что вы знаете, неправильно». Опыт работы с Эриксоном заставил их полностью пересмотреть свои взгляды на метамодель. Джон и Бендлер осознали, что Эриксон применял паттерны метамодели наоборот, вместо того чтобы задавать вопросы и оспаривать предположения своих клиентов. Он намеренно использовал язык для создания обобщений, опущений и искажений как части своей гипнотической работы. Они назвали этот подход, включив в него также используемые Эриксоном метафоры, пресуппозиции и встроенные указания, Милтон-моделью.

Примерно в то же время я впервые увидел Ричарда Бендлера, который заглянул на занятия Джона по лингвистике. Тогда ему было 25 лет, он был сухопарым, с длинными волосами и бородкой-эспаньолкой. Это был умный и настойчивый молодой человек. Казалось, что он совершенно не боится пробовать новое и уверен в себе до такой степени, что его уверенность граничит с самонадеянностью. У него было отстраненное, почти отсутствующее выражение лица и манера смотреть на людей так, что у них создавалось впечатление, будто он смотрит сквозь них, не замечая их присутствия. Его взгляд становился грозными, если он чувствовал, что его обманывают, им манипулируют или относятся к нему непочтительно. Все эти качества в совокупности создавали вокруг него ауру Свенгали,[23] обнажавшую глубокую восприимчивость, сострадание, игривость и острое чувство юмора. (До сих пор, если мне хочется повеселиться, я включаю видеозапись семинара, который проводил Бендлер.)

Визит Бендлера завершился тем, что он и Гриндер провели двойную индукцию сразу 200 студентов. Пока Гриндер говорил об Эриксоне и его языковых паттернах, Бендлер отошел в противоположный конец лекционного зала и одновременно в такт с Гриндером говорил, что нас всех ожидает много сюрпризов, озарений и открытий в наших снах грядущей ночью.

Следующим курсом, который я прослушал у Гриндера в Калифорнийском университете в Санта-Крузе, был «Синтаксис 100». Это было в начале 1976 года, небольшая группа студентов состояла примерно из 20 человек. Только что вышла из печати книга Бендлера и Гриндера «Паттерны гипнотических техник Милтона Эриксона», том I, и они семимильными шагами продвигались вперед в своих исследованиях связи между языком и различными репрезентативными системами. Я никогда в жизни не испытывал большего волнения, держа в руках книгу, чем тогда, когда получил по почте только что изданные «Паттерны». Мне казалось, что в этой книге содержится великая мудрость, которая изменит мою жизнь (и во многом так и произошло).

Во время занятий Джон рассказывал о производительной силе и влиянии языка на восприятие. Курс был захватывающим и интенсивным, каждый день дарил нам новые озарения и открытия. Я помню, как однажды кто-то задал вопрос, и Джон остановил занятие и сказал: «Я только хочу отметить, что еще никто за всю человеческую историю не задавал раньше этот вопрос». Меня потрясло то, что его слова были правдой. Целью Джона было показать нам, что использование языка ведет нас к новым областям восприятия и осознания. Было ощущение, что та территория, на которую мы ступали, была совершенно неизведанной человечеством.

Джон давал нам такие задания, например: взять один паттерн метамодели и в течение целой недели сконцентрироваться на том, чтобы услышать и подвергнуть сомнению эту языковую категорию. Нам нужно было замечать, какие сдвиги это производило в нашем сознании и фокусе внимания.

Однажды Джон дал нам задание подметить то, на что раньше мы не обращали особого внимания, дать этому название и наблюдать за тем, как меняется наше переживание этого явления. После занятия я подошел к нему, чтобы получить дополнительные разъяснения. Когда я обдумывал свой вопрос, я непроизвольно взглянул в сторону. Он сказал: «Как насчет этого?» Я спросил: «Чего?» Джон ответил: «Ты только что отвел глаза в сторону».