Истоки морали. В поисках человеческого у приматов

Долгое время я считал эти действия максимумом того, на что способны слоны, ведь экспериментаторам не удавалось добиться от них чего-то большего. Ученые пробовали класть перед толстокожими животными длинные палки, помещая пищу вне пределов их досягаемости и пытаясь определить, смогут ли они воспользоваться палкой, чтобы достать еду. С приматами этот метод прекрасно работал, но слоны не хотели браться за палки. Пришлось сделать вывод, что они просто не понимают задачи. И никому не пришло в голову, что, может быть, все наоборот: это мы, экспериментаторы, не понимали слонов.

В отличие от руки примата хватательный орган слона в то же время является органом обоняния. Слоны пользуются хоботом не только для того, чтобы достать пищу, но и для ее обнюхивания и ощупывания — на слоновьем хоботе, особенно на его чувствительном кончике, полно нервных окончаний. Эти животные обладают несравненным обонянием и всегда точно знают что почем. Зрение имеет вторичное значение. Но стоит слону поднять палку, и его носовые проходы блокируются. Даже если ему удастся дотянуться палкой до пищи, орудие станет препятствием для ощупывания и восприятия запаха. Это все равно что попросить человека достать что-то с завязанными глазами. Исключая разве что игру в жмурки, мы не любим этим заниматься, и не без причины.

Во время недавнего визита в Национальный зоопарк Вашингтона Престон Фердер и Дайана Рейсс показали мне, на что способен молодой слон Кандула, если правильно поставить задачу. Ученые подвесили над ним несколько веток с фруктами, как раз так, чтобы он не смог их достать. Слону дали несколько предметов, которыми он имел возможность воспользоваться, включая палки, квадратный ящик и несколько толстых деревянных разделочных досок. Палки Кандула проигнорировал, но через некоторое время начал ногами подталкивать ящик и целенаправленно двигать его в одну сторону. Ему пришлось пнуть ящик много раз, пока он не оказался непосредственно под нужной веткой. Тогда молодой слон поднялся передними ногами на ящик и дотянулся до подвешенной еды хоботом.

Чтобы дотянуться до подвешенных высоко над головой зеленых ветвей, Кандуле приходилось перетаскивать в нужное место ящик и становиться на него передними ногами, что он и делал.

Пока Кандула жевал заслуженную добычу, Престон и Дайана объяснили мне, что во время экспериментов стараются, как могут, усложнить слону задачу. Иногда они помещали ящик в другую часть двора, убирая с глаз долой, и теперь Кандула, чтобы достать соблазнительное лакомство, должен был вспомнить уже придуманное решение и уйти от цели в поисках своего орудия. Мало кто из животных способен на это, но Кандула всегда уходил без колебаний и притаскивал ящик из самых дальних уголков вольера. А когда ящик совсем убрали, он начал собирать толстые деревянные доски и укладывать их одну на другую, чтобы таким образом оказаться поближе к лакомству.

Кандула демонстрировал все признаки понимания причинно-следственных связей, эвристическое поведение, которое служит признаком высокого интеллекта. Ясно, что ученым следует сначала попытаться взглянуть на мир глазами другого существа — даже если для этого придется вообразить себя с хоботом вместо носа, — прежде чем утверждать, что эти существа способны только кидать грязь.

Благо другого

Вспоминается время, когда мы с Дайаной пытались понять, узнают ли слоны себя в зеркале. Мы с ней и с Джошуа Плотником, моим тогдашним студентом, проводили исследование в зоопарке Бронкса в Нью-Йорке. Прежде не наблюдалось никаких признаков того, что слоны понимают увиденное в зеркале. Может быть, они думали, что там, в зеркале, другой слон — точно так же, как обезьяны видят в зеркале другую обезьяну? В тот момент считалось, что только люди, высшие приматы и дельфины узнают собственное отражение.