Истоки. Авансы и долги

Того же свойства и другие чрезвычайные меры, которые предстоит провести до реформ. На содержание девяти тысяч убыточных предприятий в прошлом году казна выложила 5 миллиардов рублей. «Правительство, — заявил Н. И. Рыжков, — придерживается твердой позиции, что 1990 год должен быть последним для такого недопустимого… явления». Это возможно, но надолго ли? Разберемся. Далеко не всегда убытки свидетельствуют о малом усердии работников. В командной системе зачастую одним коллективам на роду написано приносить убытки, другие, так сказать, обречены на высокую прибыльность. Сейчас убыточны либо низкорентабельны сырьевые отрасли. Никто, однако, не доказал, что шахтеры, металлурги, лесозаготовители работают хуже всех — просто цены на их продукцию назначены такие, что едва покрывают затраты. С января 1991 года цены на сырье и топливо резко повысят и, скажем, добывать уголь станет столь же выгодно, как производить машины для добычи угля. Убыточных шахт действительно не будет, однако надо же понимать, что успех окажется чисто счетным, цифровым. Дальнейший ход дела я знаю наизусть. До следующего пересмотра оптовых цен (а он происходит раз в 10–15 лет) стоимость угля не изменится — цена записана в прейскурант, дороже никто не заплатит. Технику, конечно, тоже будут продавать по новым назначенным ценам, не дороже. Но разница в том, что под флагом обновления продукции изготовители снимут с производства теперешние машины — они останутся только в прейскурантах. Взамен предприятия станут выпускать якобы усовершенствованную технику, а на нее и цена новая. По нашим расчетам, ползучий рост цен на продукцию машиностроения — не менее 30 процентов за пятилетку. Уголь же вы не усовершенствуете, значит, и цену на него не поднимете. Но если топливо долгие годы в одной цене, а машины для его добычи стремительно дорожают, то ясно, что уже на втором и третьем году после тотального пересмотра оптовых цен шахты опять будут низкорентабельными, а затем и убыточными при самой лучшей работе коллективов. Так что же, прикрыть их? А чем топить?

Если уж на то пошло, закрывать надо не убыточные, а рентабельные заводы. Производство комбайнов, тракторов и прочей излишней техники очень даже прибыльно. Изготовители разоряют страну, но их-то и ставят в образец иным-прочим.

Стабильность оптовых цен — это легенда. На деле мы более или менее успешно поддерживаем бросовые цены на сырье, давно потеряв контроль над ценами в обрабатывающих отраслях, где номенклатура продукции быстро меняется. Этот порок неискореним, пока мы не перейдем к установлению цен по согласию между товаропроизводителями и покупателями. Лучшего инструмента, чем рынок, человечество не изобрело — товар стоит не столько, сколько насчитали чиновники, а сколько за него готов выложить покупатель. Тогда не понадобится приказом закрывать убыточные предприятия, они сами закроются, будучи неконкурентоспособными на рынке. Нужен, следовательно, не очередной пересмотр цен сверху, а изменение самого принципа их определения, то есть глубокая реформа ценообразования. Это ключевой пункт перестройки. Без такой реформы мы шагу не ступим в экономических преобразованиях, объявленное снятие с казенного кошта убыточных предприятий останется благим пожеланием либо бухгалтерской операцией, создающей видимость успеха.

Баланса между деньгами и товаром мыслимо достичь и без роста производства товаров — достаточно сократить денежные доходы населения. В нынешней чрезвычайной обстановке правительство предписало покончить с выплатой незаработанных денег. Четыре наших экономических ведомства направили на сей счет предприятиям директиву, остроумно названную одним из делегатов недавнего Съезда народных депутатов письмом банды четырех: отныне зарплата не может расти быстрее, чем производительность труда. Вроде бы ограничение справедливое, однако в плановой, нетоварной экономике связь между этими величинами примерно такая же, как между огородной бузиной и киевским дядькой. Допустим, те, кто делает ракеты, перекрывает Енисей, выпускает станки, поднимут производительность труда на десять процентов, а среднюю зарплату — только на пять. Соотношение замечательное — любой скажет, что тут-то уж розданы честно заработанные рубли. Но чем, каким товаром подкреплена скромная пятипроцентная прибавка зарплаты? Дополнительными ракетами, станками, перекрытым Енисеем, то есть продукцией, которая в магазины не поступает, на внешний рынок, где ее можно бы обменять на потребительские товары, она не пробивается. Заслуженная прибавка к жалованью останется голенькими деньгами, ибо масса потребительских товаров не приросла. С другой стороны, в швейной, например, промышленности, где зарплата занимает всего-навсего пять процентов в стоимости товара, смело можно бы увеличивать заработки в обгон производительности труда, лишь бы это стимулировало увеличение производства — ведь здесь создается продукция, необходимая для выкачивания розданных населению рублей.