Источник судьбы

— Ты должен немедлено заставить всех здешних людей принять Христову веру, обратить наконец этих злобных волков в кротких овец, пока дьявол не выносит все стадо в своих когтях! Сам Господь указывает тебе на то, что промедление подобно смерти, что твои колебания в вере чреваты гибелью! Ты был готов примириться с дьяволом, служить на его алтаре, и вот Сатана нанес тебе первый удар! Теперь ты должен нанести удар ему и навек покончить с его властью в этой стране!

— Это невозможно! — решительно и даже со злобой возражал Рерик. — Не-воз-мо-жно, пойми ты, бритая башка! — Так он не называл Хериберта с самых первых дней их знакомства, и это показывало, в каком он потрясении. — По всему городу ходят слухи, что в королеву вселился какой-то злой дух и убил ее! А она была христианка! Все в Хейдабьюре уверены, что ее покарали боги, что их разгневало само пребывание в городе христианской королевы! Теперь даже и те, кто соглашался было крестить, боятся это делать, потому что никто не хочет вызвать на себя гнев богов! Никто не хочет умереть той же смертью, что и она! Все в городе говорят, что боги послали ей смерть, чтобы наказать конунга за то, что он им изменил!

— И ты говоришь то же самое! — воскликнул монах. — Ты думаешь то же самое, что и эти одержимые дьяволом невежды! Ты сам готов отступиться, предать Христа, а за это тебя ждет еще худшее наказание, чем их всех! Рейрик, опомнись! Ты уже видишь, к чему привело потакание дьяволу! Ты хочешь дождаться еще худших бед!

Харальд был мрачен и не знал, кого слушать. Он не сомневался, что высшие силы этой смертью подали ему знак, но был в тем большей растерянности, что совершенно не знал, каким именно силам его приписать. Кто из богов наказал его и за какую провинность? То ли Один убил его жену-христианку, чтобы наказать за предательство веры предков, то ли Христос таким суровым способом хотел подтолкнуть его к более решительной борьбе с язычниками? Но за второе толкование выступал только отец Хериберт и немногочисленные в хирде франки, а за первое — весь город и все войско во главе с его собственным братом. Даже Анунд конунг, сам христианин, усомнился и ходил удрученный и молчаливый.

— Мы не желаем, чтобы нас и наших детей погубил тот же дух, который убил твою королеву! — заявил Асгрим Лисий Хвост. — Ты не почитаешь Фрейра, и асы наказали тебя!

— Это дьявол убил кролеву! — в негодовании вскричал Хериберт, видя, что бледный и угрюмый конунг сам не может возражать этим наветам.

— Тем более мы не желаем креститься и отдаться во власть этого духа, который, как ты сам говоришь, угрожает всем христианам! — нашелся Асгрим и решительно тряхнул своей шапкой с лисьим хвостом.

Но в тот же день к Харальду пришел один из хирдманов, смалёндец, Коль по прозвищу Тучегон. Он еще в Хельгелунде славился тем, что знал особые песни, которыми мог разогнать тучи, вызывать или усмирить ветер, из-за чего считался очень сведущим и мудрым человеком. Кроме того, он разбирался в травах и умел чертить руны, отгоняющие болезнь и приносящие удачу. В вечер пира он был в дозоре возле кораблей и узнал обо всем только утром. Подробно расспросив всех, кто видел, как умирала Теодрада, он подумал, а потом попросил Харальда выслушать его наедине.

Харальд уже никого не желал слушать, но встретил взгляд этого невысокого, простецкого вида человека и понял, что здесь ему ничего не будут толковать про поединок богов и про козни злых духов.

— Я хочу сказать тебе, конунг, то, чего тебе, похоже, еще никто не говорил, — начал Коль, когда Харальд велел всем отойти и оставить их вдвоем возле почетного сидения. — Сдается мне, что боги здесь особо ни при чем. Я, ты знаешь, в травах чуток разбираюсь. Сдается мне, что козочка паслась не на том лугу и съела травку, которую ей лучше бы не есть.

— Что это значит? — Харальд сейчас был не в настроении разгадывать загадки.

— Похоже, что твоя жена умерла от яда, — пояснил Коль. — Примерно так бывает, если человек выпьет отвара травы красавки. От красавки умирают быстро. Вспомни-ка, она ничего такого не пила перед тем, как ей стало худо?

Слушая его, Харальд изменился в лице. Его растерянность быстро сменилась гневом. Перед богами он мог испытывать страх, но мысль о том, что ему навредили руки простых смертных, привела его в ярость.

— Но кто посмел! — закричал он, и все в гриднице обернулись. — Кто посмел поднять руку на мою жену? Кто посмел нанести мне такое оскорбление?

— Я не ясновидящий, конунг, — спокойно ответил Коль. — Мне рассказали, как она умирала, а я тебе сказал, что от яда красавки умирают примерно так. А кто виноват — тут в святилище есть женщина-пророчица. Спроси у нее.

— Я сожгу весь этот вик! Я передушу всех этих предателей и убийц! — закричал Харальд и вскочил. — Я отомщу этим негодяям! Я никому не позволю…

— Постой, конунг, постой! — озабоченный Орм устремился к нему и схватил за руки. — Нельзя решать такие важные дела в гневе! Успокойся! Нужно разобраться!