Истинноверующий: Мысли о природе массовых движений

Просто поразительно наблюдать, как угнетенные стараются почти всегда принять образ своих ненавистных угнетателей. Зло, которое совершают люди, продолжает жить и после их смерти, и объясняется это частично 99 Rauschning Herman. Hitler Speaks. p. 235.

тем, что другие люди, имеющие больше всех оснований ненавидеть это зло, большей частью формируются по образу этого зла и тем самым увековечивают его. Поэтому влияние фанатика значительно больше, чем его способности. Обращая людей в свою веру или отталкивая их от нее, он создает мир по своему подобию. Фанатичное христианство оставило свой след на античном мире как привлечением приверженцев, так и тем, что вызвало в своих оппонентах-язычниках несвойственную им нетерпимость и жестокость. Гитлер навязал себя миру распространением нацизма и тем, что заставил демократии сделаться нетерпимыми, одержимыми и безжалостными. Коммунистическая Россия создает своих сторонников и своих противников по своему образцу.

Таким образом, хотя ненависть — удобное орудие для мобилизации общества в целях самозащиты, в конечном счете обходится она обществу не дешево. Мы расплачиваемся за ненависть тем, что теряем все или многие ценности, которые старались защитить.

Гитлер, догадавшийся, что в ненависти заключена и доля восхищения, пришел к замечательному выводу. Крайне важно, говорил он, чтобы национал-социалисты добивались жгучей ненависти своих врагов. Такая ненависть докажет превосходство национал-социалистской веры. «Наилучшее мерило ценности его (национал-социализма) позиции, искренности его убеждений и силы его воли — это враждебность, какую он вызывает у… врага»[100]. (116:)

100 Hitler Adolph. Op. cit. p. 351.

74.

Когда мы угнетены сознанием нашей никчемности, то считаем себя не просто ниже людей определенной категории, а самыми что ни на есть низкими во всем человечестве. Тогда мы ненавидим мир и готовы гнев свой излить на все мироздание. Неудовлетворенных укрепляет падение счастливых и позор праведных. Во всеобщем падении они видят приближение всеобщего братства. Хаос, как и смерть, уравнивает всех. Пламенное убеждение неудовлетворенных в том, что новая жизнь и новый порядок будут построены, подкрепляется сознанием, что старое надо разрушить до основания, прежде чем может быть построено новое. Их вопль о пришествии полон ненависти ко всему существующему и полон тяги к концу мира.

75.

Страстная ненависть может придать значение и цель даже пустой жизни. Таким образом, люди, угнетенные бесцельностью своей жизни, пытаются найти для нее новое содержание, не только посвящая себя «священному делу», но и воспитывая в себе фантастические требования к жизни. А массовое движение предоставляет им неограниченные возможности и для того и для другого.

76.

Паскаль говорит, что «все люди от природы ненавидят друг друга» и что любовь и милосердие — только «притворство и фальшивая личина, потому что, по сути, они — та же ненависть»[101]. Правда это или нет, но нельзя не заметить, что ненависть — постоянный ингредиент в соединениях и комбинациях нашей внутренней жизни. Все виды нашего энтузиазма, наши привязанности, увлечения, страсти, надежды, если разложить их на составные части, выделят ненависть. С другой стороны, (117:) энтузиазм, привязанность, надежду можно составить путем синтеза, активизируя ненависть. Мартин Лютер говорил: «Когда мое сердце холодно и я не могу как следует молиться, я бичую себя мыслью о греховности и неблагодарности моих врагов: папы римского с его сообщниками и паразитами и Цвингли, так что сердце мое переполняется справедливым негодованием и ненавистью, и я могу сказать горячо и страстно: «Да святится имя Твое, да приидет царствие Твое, да будет воля Твоя!; и чем больше я распаляю себя, тем горячей становится моя молитва»[102].

77.

Единение и самопожертвование, даже когда они воспитываются самыми благородными средствами, сами по себе порождают ненависть. Даже тогда, когда люди объединяются вместе, чтобы способствовать терпимости и миру на земле, и тогда они часто проявляют нетерпимость по отношению к тем, кто с ними расходится во мнениях.

Отчуждение от самого себя, без чего не может быть ни самопожертвования, ни полного слияния личности с 101 Pascal. Op. cit.

102 Luther // Table Talk. Number 2387 a-b. Цитата из книги: Frantz Funck-Brentano. Luther. p. 319.