Истинное имя

– Что ж, тогда я сожалею, что побеспокоил вас. Но, как я уже сказал вашим дозорным, я пришел сюда по делу, а времени у меня не так уж много. Может быть, пройдемся? – рыцарь указал на галерею.

"Лучше сядем" – хотел сказать Хлорд, но тут же понял, что сидеть в холодном помещении будет не слишком-то удобно. В Южном крыле находились комнаты, которые использовались редко, и камины в них обычно не топили.

– Хорошо, пройдемся, – сказал он, гадая про себя, что же за дело на сей раз заставило мессера коадъютора почтить его своим визитом. – О чем вы хотели со мной поговорить?

– О вашем ученике. Том самом, о котором мы беседовали в прошлый раз, – любезно уточнил лорд Ирем. – О Криксе.

Хлорд болезненно поморщился.

– Крикс больше не мой ученик. Он…

– Исключен. Я знаю, – кивнул Ирем. И, не обращая ни малейшего внимания на удивление Наставника, спокойно продолжал – Поэтому я и пришел. Однажды я просил вас отменить решение о зачислении Крикса из Энмерри в Лакон. Сегодня я, наоборот, пришел просить о том, чтобы его зачислили обратно.

Хлорд остановился, и, как громом пораженный, посмотрел на доминанта.

Его изумление было так велико, что, вместо того, чтобы спросить, какое дело Ирему до исключения "дан-Энрикса" или привычно возмутиться тем, что кто-то посторонний вмешивается в лаконские дела, наставник сбивчиво пробормотал:

– Но… вы не понимаете! Мастер Ратенн… Совет, в конце концов… Крикса _нельзя_ принять обратно! Это невозможно!

Тут наставник прикусил язык. Любой мало-мальски проницательный человек – а его собеседник, как догадывался мастер Хлорд, был человеком очень проницательным – услышав этот сбивчивый ответ, тотчас же догадался бы, как взволновало и обрадовало мастера предположение, что Крикс может вернуться в Академию.

– С мастером Ратенном я поговорю отдельно, и с этой стороны не будет никаких препятствий, – безмятежно улыбаясь, сообщил лорд Ирем. – Уверяю вас, что вопрос о зачислении Рикса обратно в Академию даже не будет подниматься на Совете.

– Мое мнение, лорд Ирем, не всегда совпадает с мнением Совета, – мрачно сказал Хлорд, успевший вполне овладеть собой. – И когда наши суждения расходятся, я имею дурную привычку делать то, что сам считаю нужным. Так было в день принятия дан… к-хмм… Крикса в Академию, так будет и теперь. Если вы не убедите меня в том, что после той безобразной выходки Крикс достоин продолжать учебу, я предупреждаю вас, что не приму его назад. Даже по прямому предписанию Совета мастеров.

– А – императора? – спросил лорд Ирем с интересом.

Хлорд посмотрел на доминанта почти неприязненно. И сухо уточнил:

– У вас есть письменный приказ?…

Коадъютор несколько секунд внимательно смотрел на собеседника, а потом внезапно рассмеялся.

– Все, мастер Хлорд, я сдаюсь. Давайте сядем и поговорим. Честное слово, это в двух словах не скажешь.

– Ну что ж, – сказал наставник, начиная подозревать, что коадъютор – какой бы нелепой ни казалась эта мысль на первый взгляд – нарочно провоцировал его на резкость, да еще и получал от этого почти мальчишеское удовольствие.

– Письменное распоряжение правителя на этот счет лежит в моем кармане, – мирно сказал Ирем, опустившись в кресло. – Но его я предъявлю Совету. А с вами я хотел просто побеседовать.

– Вот как. Видимо, вас это развлекает?… – едко спросил Хлорд. И сейчас же подумал, что он поневоле начинает подражать язвительной манере каларийца.

С этим нужно было что-то делать.

– …Одним словом, я хотел бы, наконец, услышать то, что вы намеревались мне сказать, хотя, конечно, при наличии приказа императора любые объяснения уже излишни, – завершил он свою речь.

– Не совсем. Есть вещи, о которых невозможно написать в приказе. Например, о том, что обвинение в ночной попойке, выдвинутое против Крикса – результат довольно подлой выходки группы других учеников. Ваш Рикс, конечно, виноват, что вышел ночью за ворота Академии, но гораздо больше виноваты те, кто не постеснялся оглушить своего товарища и сделать так, чтобы его нашли только под утро на соседней улице – в канаве, без сознания, облитого вином. Те, кто это сделал, рассчитывали именно на то, что после такого Рикса непременно исключат из Академии.

Пока Ирем говорил, лицо наставника потемнело от тяжелого, безвыходного гнева.

– Вы говорите, это сделали наши ученики? Кто именно? – спросил он резко, когда доминант закончил свою речь.

– Не знаю, мастер. Но подозреваю, что, если вы вспомните, кто был в дозоре у ворот в ту ночь, когда Рикс якобы напился в городе – вы попадете в точку. Особенно если по странному совпадению окажется, что на вахте в этот раз стояли друзья Льюберта Дарнторна.

– То есть вы уверены, что Крикс ни в чем не виноват? – спросил наставник после нескольких минут молчания.

– Конечно, нет, – лениво возразил лорд Ирем. – Я вам уже сказал – он очень виноват, что позволяет себе нарушать лаконский распорядок, и что он вышел в город ночью… и еще больше виноват в своем идиотизме, превращающем его в источник постоянных неприятностей. А главное – он очень виноват, что я уже который день расхлебываю кашу, которую этот недоумок ухитрился заварить.