Исступление

— Я должен жениться на той, кого мне хотят подсунуть отцы — мой и отец той девушки. Это долгая история, а у нас есть всего пару часов. Но если вкратце, я подставляю свою семью под удар. А для этого, согласись, нужна веская причина. Отец той девушки ни за что не согласится, чтобы она стала второй. Это унижение. А значит, первой должна стать ты. На столе бумаги. Подписывай.

Я слабо соображала в тот момент, но всё же начала понимать, чего он от меня требует. И это здорово пугало. Потому что я не готова была к браку с ним. Я уже жила другой жизнью. Я пыталась выкинуть его из головы. И я почти смирилась с тем, что нам никогда не быть вместе, не стать счастливой семьёй. А теперь он снова хватает меня за горло и душит своей силой, лишая воли.

— Моего согласия ты, конечно же, не ждёшь, — взглянула в его глаза, и сердце от этого страшного взгляда покрылось инеем.

— Я всегда получаю то, чего хочу. Любыми путями. И ты подпишешь бумаги, даже если мне придётся заставить тебя силой. Мой сын родится в браке. А ты будешь моей во всех смыслах. Игры закончились, Снежана.

Мне почему-то безумно захотелось услышать его «Белоснежка» или хоть какое-нибудь признание в любви… Хотя бы не прямым текстом. Хотя бы одно слово. Но нет. Он снова приказывал, гнул, ломал. Как всегда.

— А если откажусь, руку сломаешь?

— А ты действительно хочешь испытать моё терпение?

— Нет. Не хочу.

— Тогда подписывай.

Резким движением схватил со стола ручку, протянул её мне. А я пораженно уставилась на свою заколку, брошенную на стол. Окровавленную и изуродованную. Вот чем он руку поранил… Моей заколкой. Той самой, которую когда-то сам вытащил из моих волос.

Перевела взгляд на него, и сердце сжалось в груди. Он всё это время тосковал по мне. Он не в ярости. Он не злится. Ему больно.

— Мы могли бы поговорить и всё решить более спокойно…

— Подписывай! — рявкнул на меня, наступая, как, наверное, надвигается ледокол на айсберг. — Немедленно!

Он никогда так не кричал на меня, и от неожиданности я отступила.

— Подписывай, Снежана, — уже более спокойно, взяв меня за руку и вложив в неё ручку. — Ты не выйдешь отсюда, пока не подпишешь.

Стиснув своей рукой моё предплечье, подвёл к столу.

— Подписывай.

Подвинул бумаги, а я не смогла там ничего разглядеть из-за слёз, что навернулись на глаза.

— Здесь, — ткнул пальцем, и первая слеза сорвалась с моих ресниц. Сжав пальцами ручку, медленно вывела инициалы, сделала росчерк. — И здесь, — и ещё раз.

Марат отпустил меня, что-то достал из кармана.

Браслет. Тот самый браслет, который я отдала Арине.

* * *

— Больше никогда не смей снимать, — надел украшение на её запястье и, схватив за лицо, заставил посмотреть в глаза. — Ты моя. Моя женщина. Моя жена. Ты будешь ею или тебя не будет вообще.

Ему хотелось стиснуть её в своих объятиях. Придушить её. Раскрошить ей кости, чтобы даже уползти не смогла. Ему так хотелось выпустить зверя наружу, что темнело в глазах.

— Почему я, Марат? Ты мог бы жениться на той… Другой. И всё было бы хорошо. Зачем ты привёз меня? Из-за ребёнка?

— Нет. Из-за тебя, — и уловив краем уха шорох у двери, повернулся. — Здравствуй, брат. Я рад тебя видеть. Вижу, дверные замки ты вскрываешь так же ловко?

Валид усмехнулся и, раскинув руки в стороны, сгрёб Марата в объятия. Возмужал. Стал ещё крепче, чем тогда, когда они виделись в последний раз.

— Ты не представляешь, как я ждал нашей встречи! Мы не виделись пять лет! Брат…

Братья Хаджиевы были близки. Когда-то. Когда Марат ещё был послушным сыном, а отец возлагал на него ещё больше надежд, чем сейчас.

Разница в возрасте всего два года, но Марат всегда был идеалом, примером для подражания. Валид гордился своим старшим братом. Он жил им. И когда тот уехал, долго не мог смириться с этим. Мать рассказывала, что он начал пропадать на несколько дней, а то и недель, часто участвовал в каких-то разборках, о которых даже отец не был в курсе. В итоге Валид отдалился ото всех, включая самого Марата. Чувствовал ли старший Хаджиев свою вину за то, что его сыновья стали друг другу чужими? Вряд ли. А вот Марат чувствовал.

— Я тоже ждал, Валид.

— А это она? Наша будущая невестка? — брат перевёл взгляд на притихшую позади Снежану.

— Да, она. Только не будущая. Она уже моя жена.

Валид, конечно же, знал и о планах отца, и об угрозе войны между кланами, но его, судя по всему, только забавляло всё, что таило в себе опасность. Казалось, он даже не удивился.

— А я не сомневался, что ты снова ослушаешься отца. Я это понял сразу же, как только он сказал, что у тебя русская появилась. Он будет в ярости, — улыбнулся как тогда, когда они ещё были детьми, и Валид вытворял невыносимые шалости, отлично зная, что старший брат возьмёт вину на себя. Правда, и сам не раз прикрывал Марата, отчего их счёт всегда уравнивался.

— Пусть будет так.

ГЛАВА 27