Исступление. Скорость

Два, пять, семь… затем еще и еще. Несколько вапити застыли на асфальте, словно позируя, другие продолжали свой переход через шоссе, тоже время от времени останавливаясь. В конце концов на дороге оказалось больше десятка оленей, и все они смотрели на Вехса.

Их красота выглядела в его глазах какой-то неземной, небывалой, и Вехс подумал о том, с каким удовольствием он бы убил их. Окажись у него под рукой ружье, он настрелял бы оленей столько, сколько успел, прежде чем они скрылись бы за деревьями.

Собственно говоря, еще будучи мальчиком, Вехс начинал свои забавы с братьев меньших. Первыми были насекомые, но вскоре он перешел на ящериц и черепах, а впоследствии отдавал предпочтение кошкам и другим, более крупным животным. Еще подростком, едва только получив водительские права, Вехс повадился ездить по ночам – или рано утром, перед школой, – по глухим проселочным дорогам, стреляя в оленей, если они попадались, в бездомных собак, пасущихся коров и лошадей в загонах, если он был уверен, что это сойдет ему с рук.

При мысли об убийстве вапити Вехс ностальгически порозовел. Вид их бьющихся на асфальте тел добавил бы красноты его собственной крови – так, чтобы все артерии и вены заныли и застонали от возбуждения.

Олени, обычно пугливые и осторожные, продолжали дерзко рассматривать его. Казалось, они не испытывают никакой тревоги, а в их позах не видать было обычной готовности мгновенно сорваться с места и стрелой унестись в лес. Их непосредственность и бесстрашие показались Вехсу странными, и он даже поймал себя на том, что испытывает легкое беспокойство.

Впрочем, его ожидала женщина в красном свитере, а она интересовала Вехса гораздо больше, чем целое стадо оленей. В конце концов, он больше не мальчик, а взрослый мужчина, и его возросшее стремление к тому, чтобы жить ощущениями, нельзя удовлетворить с помощью простых детских шалостей. Крейбенст Вехс давным-давно отказался от своих прежних забав.

Он вернулся к фургону.

Остановившись у дверей, Вехс увидел, что женщины нет ни на водительском, ни на пассажирском сиденье.

Устроившись за баранкой, он словно невзначай обернулся, но не заметил никаких следов присутствия незваной гостьи ни в холле, ни в кухонном блоке. Коротенький коридор в задней части машины тоже оказался пустым.

Подавшись вперед, но, не отрывая взгляда от зеркала заднего вида, Вехс приподнял вогнутую лотком крышку консоли между сиденьями. Его пистолет никуда не делся, на месте был и глушитель.

Не выпуская оружия из руки, Вехс повернулся назад вместе с креслом, встал и прошел назад, к кухне и крошечной столовой. Мясницкий нож, найденный им на заправочной станции, по-прежнему лежал на разделочном столике. «Моссберг» двенадцатого калибра, который он убрал в шкафчик над электродуховкой после расправы на бензоколонке, надежно держался в пружинных зажимах.

Впрочем, это ничего не значило. Девица могла иметь свое собственное оружие. Правда, с того расстояния, с которого он наблюдал за ней, Вехс не смог рассмотреть ни того, держит ли она что-нибудь в руке, ни того – что было для него едва ли не важнее, – достаточно ли она привлекательна, чтобы убийство доставило ему удовольствие.

Вехс с осторожностью двинулся дальше, в глубину своего тесного королевства. Он помнил, что за огороженной столовой находятся уходящие вниз ступеньки, где могла бы притаиться странная женщина. Но ее не было и здесь.

Он шагнул в коридор и прислушался.

Барабанил по крыше дождь, негромко ворчал двигатель.

Дверь в ванную комнатку он открыл быстро и с шумом, заранее уверенный в том, что действовать скрытно в этой жестянке на колесах просто невозможно, но и тут никого не было – никто не прятался за вешалкой для полотенец и в душевой кабинке.

Затем он проверил неглубокую кладовку за раздвижной дверью, но и там никого не нашел. Единственным помещением, которое ему осталось обыскать, была спальня.

Вехс остановился перед последней запертой дверью, совершенно очарованный мыслью о том, что его гостья скорчилась сейчас в темноте комнаты и не подозревает о тех двоих, с кем ей приходится делить это тесное пространство.

Сквозь щели под дверью и у притолоки не пробивался ни единый лучик света, так что нет никакого сомнения, что лампу эта женщина не зажгла. Должно быть, она просто не успела присесть на койку и наткнуться на Спящую красавицу.

А может быть, ощупью обходя спальню, она нашла дверь стенного шкафа. Тогда, если Вехс возьмет и откроет входную дверь, она сдвинет виниловую «гармошку» и бесшумно скользнет внутрь, ища убежища. Каково-то ей будет почувствовать странный холод мертвого тела, висящего в шкафу вместо рубашек?

Вехс с удовольствием посмаковал эту мысль.

Искушение резко распахнуть дверь было непреодолимо сильным – распахнуть и увидеть, как отпрянет она от мертвеца в шкафу, как налетит на кровать и отшатнется от мертвой девушки, увидеть, как замечется она в ужасе, и услышать, как завизжит при виде зашитых век юноши, скованных запястий трупа на кровати и самого Вехса.