Исступление. Скорость

До 3:45 прошлой ночи, когда его разбудил гость в натянутой на лицо лыжной шапочке с прорезями для глаз. Вот тут Коттл пожалел о том, что до ближайшего соседа даже не докричаться.

Коттл заснул, не погасив масляную лампу, при свете которой читал вестерны и спиртным загонял себя в сон. Но хотя лампа и горела, он не смог запомнить какие-либо важные приметы убийцы. Не смог даже прикинуть его рост и вес.

Он заявил, что в голосе безумца не было ничего особенного.

Билли предположил, что Коттл знал больше, но боялся сказать. Тревога, которая читалась в его выцветших синих глазах, была такой же неприкрытой, как тот ужас, который, по его словам, испытывала запечатленная на фотографии женщина, потом лишившаяся лица.

Судя по длине пальцев Коттла и костям запястий, в свое время он мог дать сдачи. Но теперь, по его собственному признанию, стал слабаком, не только эмоционально и морально, но и физически.

Тем не менее Билли наклонился к нему и вновь попытался переманить на свою сторону:

– Поддержите меня с обращением в полицию. Помогите мне…

– Я не могу помочь даже себе, мистер Уайлс.

– Но когда-то вы это делали.

– Не хочу вспоминать.

– Вспоминать – что?

– Ничего. Я же сказал вам… я – слабак.

– Похоже, вам хочется им быть.

Подняв бутылку к губам, Коттл сухо улыбнулся и, прежде чем выпить, сказал:

– Разве вы не слышали… «кроткие наследуют землю»?[30]

– Если вы не хотите сделать это для себя, сделайте для меня.

Облизав губы, потрескавшиеся от солнца, Коттл спросил:

– С какой стати?

– Кроткие не стоят, наблюдая, как кто-то уничтожает другого человека. Кротость – это не трусость. Большая разница.

– Оскорблениями вы не побудите меня к сотрудничеству. Меня оскорбить нельзя. Мне все равно. Я знаю, что я – ничто, и меня это вполне устраивает.

– Тем, что вы пришли сюда, чтобы исполнить его приказ, вы не гарантируете себе безопасность в собственном коттедже.

Коттл навернул крышку на горлышко.

– Я в большей безопасности, чем вы.

– Отнюдь. Вы – свободный конец веревочки. Послушайте, полиция защитит вас.

Сухой смешок сорвался с губ бродяги.

– Вот почему вы так стремитесь прибежать к ним: ради защиты?

Билли промолчал.

А Коттл, которому молчание Билли, похоже, прибавило смелости, продолжил, и в голосе его явственно слышалось самодовольство:

– Как и я, вы – ничто, только еще не знаете об этом. Вы – ничто, я – ничто, мы все – ничто, и что касается меня, если этот псих оставит меня в покое, пусть делает что хочет и с кем хочет, поскольку он – тоже ничто.

Наблюдая, как Коттл отвернул с горлышка бутылки крышку, которую только что навернул, Билли спросил:

– А если я сброшу вас с крыльца и пинками выгоню со своего участка? Он звонит мне иногда, чтобы пощекотать нервы. Когда позвонит в следующий раз, я скажу ему, что вы – пьяница, не можете связать двух слов и я ничего не понял из того, что вы мне сказали.

Загорелое и красное от многолетнего пьянства лицо Коттла не побледнело, но легкая улыбка самодовольства, оставшаяся на лице после его тирады, исчезла. Коттл принялся извиняться:

– Мистер Уайлс, сэр, пожалуйста, не обижайтесь. Я не контролирую слова, которые вылетают из моего рта, как не могу контролировать виски, которое в него вливается.

– Он хотел, чтобы вы рассказали мне о лице в банке?

– Да, сэр.

– Почему?

– Не знаю. Он не консультировался со мной, сэр. Просто велел сказать вам то-то и то-то, и я здесь, потому что хочу жить.

– Почему?

– Сэр?

– Посмотрите на меня, Ральф.

Коттл встретился с ним взглядом.

– Почему вы хотите жить? – спросил Билли.

Вопрос этот определенно затронул какую-то струну в душе Коттла, словно он никогда им не задавался. Он отвел глаза, схватился за бутылку виски уже не одной, а двумя руками.

– Почему вы хотите жить? – настаивал Билли.

– А что еще делать? – Избегая взгляда Билли, Коттл поднял бутылку обеими руками, словно чашу. – Я хочу выпить еще капельку. – Он словно спрашивал разрешения.

– Валяйте.

Коттл сделал маленький глоток, потом еще один.

– Выродок велел вам рассказать мне о лице в банке, потому что хочет, чтобы этот образ отпечатался у меня в голове.

– Если вы так считаете.

– Речь идет об устрашении, о том, чтобы заставить меня понервничать.

– Вы нервничаете?

Вместо того чтобы ответить, Билли спросил:

– Что еще он велел мне сказать?

Словно переходя к делу, Коттл навернул крышку на горлышко и на этот раз убрал плоскую бутылку в карман пиджака.

– У вас будет пять минут на принятие решения.

– Какого решения?

– Снимите часы и положите их на ограждение крыльца.

– Зачем?

– Чтобы отсчитать пять минут.

– Я могу отсчитывать их, оставив часы на запястье.

– Положив часы на ограждение, вы положите начало отсчету.

Лес на севере оставался тенистым и прохладным даже в жаркий день. Зеленая лужайка, золотистая трава, несколько раскидистых дубов, потом пара домов ниже по склону и на востоке. С запада проходило шоссе, за которым тянулись поля с редкими рощами.

– Он наблюдает за нами? – спросил Билли.

– Пообещал наблюдать, мистер Уайлс.

– Откуда?

– Не знаю, сэр. Поэтому, пожалуйста, пожалуйста, снимите часы и положите на ограждение.

– А если не сниму?

– Мистер Уайлс, не надо так говорить.