Исступление. Скорость

И теперь какой-то приезжий турист – кроме него и Неда, у барной стойки красного дерева никого не было – полюбопытствовал, чем вызвана столь сильная вражда.

– Вероятно, этот бедняга был уж очень плохим соседом, если вы злитесь на него и через четыре года после его смерти.

Обычно Нед такой вопрос пропускал мимо ушей. Приезжие привлекали его внимание еще меньше, чем претцели[19].

На стойке красовались три миски претцелей, потому что стоили крендельки дешево. Нед предпочитал поддерживать жажду хорошо посоленным арахисом.

Чтобы Нед не забывал про чаевые, Билли Уайлс, хлопотавший за стойкой, иногда давал ему пакетик «Плантерс».

Но чаще всего Неду приходилось платить за орешки. Его это мучило – то ли потому, что он не понимал экономических принципов функционирования таверны, то ли потому, что мучиться ему нравилось, и, вероятно, второй вариант был ближе к истине.

Несмотря на круглую голову, напоминающую мяч для сквоша, и широкие, круглые плечи борца сумо, Нед мог считаться спортсменом только в том случае, если бы соревнования проводились по ссорам в баре. Тут он мог претендовать на олимпийское «золото».

Впрочем, когда речь заходила о покойном Генри Фриддле, Нед мог поговорить как с туристами, так и со старожилами Виноградных Холмов. Впрочем, если, как и теперь, у стойки, кроме него, сидел только один незнакомец, Нед находил молчание более уместным, чем разговор с «заезжим дьяволом».

Билли болтать не любил, не относился к тем барменам, которые воспринимают стойку, за которой они священнодействуют, как сцену. Он был слушателем.

Приезжему Нед заявил:

– Генри Фриддл был свиньей.

– Свинья – это сильное слово, – ответил приезжий с черными, словно угольная пыль, волосами, чуть тронутыми на висках сединой, яркими серыми глазами и звучным голосом.

– Вы знаете, что этот извращенец делал на крыше? Пытался поссать на окна моей столовой.

– Кем он был, аэрокосмическим инженером? – спросил приезжий.

– Профессором колледжа. Преподавал современную литературу.

– Возможно, чтение и довело его до самоубийства, – предположил незнакомец, отчего Билли решил, что он – более интересный человек, чем показалось на первый взгляд.

– Нет-нет, – возразил Нед. – Падение было случайным.

– Он был пьян?

– Почему вы подумали, что он был пьян? – спросил Нед.

Незнакомец пожал плечами:

– Он же залез на крышу, чтобы помочиться на ваши окна.

– Он был больным человеком, – объяснил Нед и постучал пальцем по пустому стакану, показывая Билли, что хочет повторить.

– Генри Фриддл помешался на мести, – добавил Билли, наливая «Будвайзер» из крана.

Посовещавшись с содержимым своего стакана, турист спросил Неда Пирсолла:

– На мести? То есть сначала вы помочились на его окна?

– Там все было по-другому. – Тон Неда явственно давал понять незнакомцу, что не стоит делать скоропалительных выводов.

– Нед сделал это не с крыши, – уточнил Билли.

– Совершенно верно. Я подошел к его дому как мужчина, встал на его лужайке и пустил струю в окна его столовой.

– Генри и его жена в это время обедали, – последовал комментарий Билли.

Поскольку туристу могло не понравиться выбранное для агрессии время, Нед сказал:

– Они ели перепелок, черт бы их побрал.

– Так вы оросили их окна, потому что они ели перепелок?

Нед раздраженно фыркнул:

– Нет, разумеется, нет! Или вы принимаете меня за сумасшедшего? – И, посмотрев на Билли, закатил глаза.

Билли вскинул брови, как бы говоря: «А чего, собственно, ждать от заезжего туриста?»

– Я просто пытался показать, какие они выпендрежные, – заявил Нед. – Всегда ели перепелок, или улиток, или свеклу листовую.

– Пустозвоны. – В голосе незнакомца слышалась легкая усмешка, которую уловил Билли, но не Нед.

– Именно, – подтвердил Нед. – Генри Фриддл ездил на «ягуаре», а его жена – на автомобиле, вы не поверите, автомобиле, сделанном в Швеции.

– Детройт для них – слишком банально, – ввернул незнакомец.

– Именно. Представляете себе, каким нужно быть снобом, чтобы привезти автомобиль из Швеции?

– Как я понимаю, они еще и отдавали предпочтение вину, – предположил турист.

– Естественно! Вы их знали или как?

– Просто знаю такой тип людей. И книг у них было много.

– Полный дом! – воскликнул Нед. – Они сидели на крыльце, принюхивались к вину и читали книги.

– Прямо у всех на глазах. Подумать только! Но если вы помочились на окна их столовой не потому, что они были снобами, то почему?

– По тысяче причин, – заверил его Нед. – Тот случай со скунсом. С удобрениями для лужайки. Засохшие петунии.

– И садовый гном, – поддакнул Билли, который мыл стаканы в раковине.

– Садовый гном стал последней каплей, – согласился Нед.

– Я бы еще понял, если бы вас подтолкнули на поливание мочой их окон розовые пластмассовые фламинго, – сказал незнакомец, – но, признаюсь честно, только не гном.

Нед нахмурился, вспомнив нанесенное ему оскорбление:

– Ариадна дала ему мое лицо.

– Какая Ариадна?

– Жена Генри Фриддла. Вы когда-нибудь слышали более вычурное имя?

– Ну, фамилия Фриддл делает его более приземленным.