Исступление. Скорость

Кот слышала, как стучат его лапы по доскам крыльца, пока пес топтался у запертой двери, то соскакивая на землю, то снова возвращаясь. Теперь к высокому, протяжному вою добавилось негромкое сварливое урчание.

Потом пес снова показался в окне; уперевшись передними лапами в переплет рамы, он был сейчас почти на одном уровне с Кот. Увидев ее, доберман слегка сморщил нос и оскалился, обнажая влажно блестевшие клыки, но не залаял и не зарычал.

Должно быть, звон разбитого стакана и грохот опрокидываемого стола были слышны и на заднем дворе, они-то и привлекли внимание оказавшегося поблизости пса. А может быть, он уже давно стоит под окном, прислушиваясь к тому, как Кот проклинает свои цепи и кряхтит, сражаясь с тяжелой мебелью. И конечно, он слышал ее смех. Кот знала, что зрение у собак не очень острое, поэтому доберман вряд ли видел что-либо, кроме ее лица, и мог только догадываться о небольшом разгроме, который она учинила на кухне Вехса. Зато они обладали феноменально острым чутьем, так что, возможно, черная бестия уловила запах ее торжества даже сквозь стекло окна, – уловила и насторожилась.

Окно, возле которого сидела все еще прикованная к стулу Кот, имело около четырех футов в высоту и шести в ширину и состояло из двух раздвижных половинок. Навряд ли такое окно было предусмотрено с самого начала; скорее всего, оно было сделано во время сравнительно недавней модернизации дома, следы которой Кот успела заметить. Каждая из половинок была достаточно широкой, чтобы возбужденный доберман мог дорваться внутрь, разбив в прыжке стекло, и Кот подумала, что чувствовала бы себя в большей безопасности, если бы окно состояло из нескольких секций поменьше, вставленных в крепкую деревянную раму.

Но чего не было – того не было…

Конечно, Кот попыталась успокоить себя рассуждениями о том, что псы были выдрессированы охранять участок, а не штурмовать дом, но оскаленные зубы добермана, походившие в ночном мраке на серовато-белый жемчуг, сверкали что-то чересчур близко.

Эта широкая, но совсем не веселая усмешка почему-то мешала ей успокоиться.

Опасаясь сделать что-нибудь такое, что могло бы спровоцировать бестию на решительные действия, Кот выждала, пока доберман снова убрался от окна, и, наклонившись, подобрала длинную цепь, чтобы ненароком на нее не наступить. Прислушиваясь к тому, как пес топает за дверью и скребет лапами по крыльцу, она встала, приняв позу, вполне достойную Румпельштилцхена[17]. В таком положении она обошла всю кухню, держась стен и отыскивая дорогу на ощупь – насколько это было возможно при двух скованных руках, в одной из которых она продолжала удерживать звякающую цепь. По пути Кот старательно шаркала ногами – больше, чем вынуждали ее оковы, – опасаясь наступить на осколки стакана и надеясь отшвырнуть их в сторону.

Оказавшись у дверей из кухни в гостиную, Кот нашарила на стене выключатель, но долго не решалась его повернуть. Оглянувшись через плечо, она снова увидела у окна бдительного добермана и пожалела, что не может остаться в темноте.

Но ей нужно было обыскать все кухонные ящики, поэтому свет она все-таки включила. При этом пес за окном вздрогнул и чуть присел, слегка прижав уши, но тотчас снова навострил их, нашел Кот взглядом и больше не выпускал.

Твердо решив не обращать на него внимания, Кот наклонилась вперед, насколько позволяли ей путы и стул на спине, и попыталась дотянуться до карабина, который соединял ее ножные кандалы с самой длинной цепью, некогда приковывавшей ее к тумбе стола и все еще захлестнутой за поперечины стула, однако и теперь – после того как ей удалось освободиться от стола – она не смогла даже дотронуться до запорной гайки.

Оставив безнадежные попытки, Кот повторила свой путь по периметру помещения, на ходу выдвигая один за другим ящики кухонной мебели и исследуя их содержимое. У телефонной розетки на стене она ненадолго замешкалась, не испытывая ничего, кроме разочарования. Если Крейбенст Вехс вел какую-то другую жизнь, в которой не было места его «рискованным приключениям», а была обычная работа и обычные отношения с сослуживцами и приятелями, значит у него мог быть и телефонный номер; следовательно, эта розетка не являлась мертвой, никуда не подключенной декорацией, позабытой прежними жильцами. Просто убийца спрятал куда-то аппарат.

Для преступника-психопата, легко приходящего в ярость и на определенном уровне теряющего контроль над собой, Крейбенст Вехс был удивительно аккуратным и методичным во всем, что касалось безопасности его собственной мускулистой задницы. Вестник хаоса, не оставляющий камня на камне от чужих жизней, он содержал свои собственные дела в идеальном порядке и не допускал ошибок.