Испытательный срок

— Рома? Пока не знаю, он только из Дагестана.

— Помогай ему на первых порах. У него сейчас испытательный срок. Служба для него новая, наверняка будут проблемы.

— Хорошо.

— Пригласи его, пожалуйста…

Рома явился через пару минут. Он уже снял повязку. Бровь зашили не очень удачно, шрам может остаться до конца дней, если, конечно, не накопить на пластическую операцию. О его поединке с Бараевым знали уже многие, в том числе и Царев.

— Вызывали?

— Заходи, Рома, заходи… Садись. Ну как? Обживаешься?

— Да. Вещи перевез.

— Вещи — это не главное… Ладно. У меня к тебе просьба… Вот, почитай.

Царев протянул телефонограмму, полученную сегодня утром.

— «В связи с весенним обострением угрозы террористических актов, приказываю установить круглосуточный автомобильный пост на двадцать втором километре Приморского шоссе возле развилки на дачный поселок. Начальник УВД города Юрьевска генерал-майор полиции Моржов…» — Рома оторвал глаза от телеграммы, — там что, теракт готовится?

— Нет, — поморщился Борис Дмитриевич, — там дача у него. И обострение немножко другое.

Он покрутил пальцем у виска.

— Чтоб всякая шушера туда не совалась, приказывает охрану выставить.

— А почему мы? Это же пэпээсников[3] работа.

— Не только… Защита сотрудников от преступных посягательств входит в наши служебные обязанности.

— Да, если сотрудник при исполнении.

— А генерал всегда при исполнении! Двадцать пять часов в сутки не спит, с террористами борется.

— Так что — мне самому туда вставать?

— Нет, я не это имел в виду, — Царев немного помялся, словно девочка, которую мальчик в первый раз пригласил на чай, — я, конечно, могу лично, но как-то… Несолидно, словом. Будешь человеку вроде как обязан… Поговори в своем бывшем отделе, а? Может, дадут кого?

— Борис Дмитриевич, вы же знаете — людей лишних ни у кого нет. А машин и подавно.

— Знаю, Ром. Но он же идиот — не успокоится… Я почему именно тебя прошу. Все остальные в отделе давно работают, на них уже клеймо. Вряд ли кто поможет… Известно ведь, как к нам коллеги на земле относятся. А ты — свеженький еще и контакты не утратил. Выручи.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Он приехал минута в минуту. Остановил машину, отрыл пассажирскую дверь. Виола осмотрелась — нет ли поблизости знакомых, затем быстро перебежала через дорогу и шмыгнула в салон.

— Привет!

Она привычно подставила для поцелуя щеку, но Глеб молча обнял ее и поцеловал в губы.

— Сумасшедший… — улыбнулась Виола, оторвавшись от него, — а вдруг за нами?

— И что?.. Это он тебя?! — оборвал Глеб, разглядев под глазом у любовницы свежий кровоподтек, тщательно закамуфлированный французским тональным кремом.

— Да ничего… — Она отвернулась, чтобы скрыть мгновенно выступившие в уголках глаз слезы. — Сволочь… Из-за зажигалки какой-то…

— Какой зажигалки?

— Той… Которую тебе подарила. Под трюмо нашел.

— Я думал, в кафе забыл… А как она там оказалась?

— Понятия не имею. Может, из сумочки выпала?

— А в сумочке-то откуда?

— Я помню, что ли? — Виола поморщилась, словно выпила скисшего молока. — На автомате, наверно, сунула… Он в последнее время совсем сорвался. К каждой ерунде ревнует. Словно чувствует… Представляешь, я тут спела в клубе по старой памяти. Парень какой-то цветы подарил, так потом его на выходе встретили. До сих пор, наверно, в больнице…

Глеб включил передачу, нажал на педаль газа, крутанул рулем, чуть не бортанув объезжавшую его «тойоту».

— Куда едем?

— Мне все равно… Хотя нет! К маме. Сегодня врач должен прийти.

Туманов выехал на полосу.

— Надо решать что-то… Виол, ты определись, пожалуйста, а? Или дай мне самому разобраться.

— Разобраться… И что ты сделаешь? Посадишь?.. Так это он тебя скорее посадит. Недаром каждую субботу с прокурором в бане парится.

Про дружбу городского прокурора с мужем Виолы Глеб знал. Примерно полгода назад он попытался деликатно навести в ОБЭПе справки об Андрее Якубовском, но там ему не менее деликатно намекнули, что дорожат честью мундира и не слишком жаждут сменить его на ватник. И ему того же желают. В список влиятельных друзей ортодоксального бизнесмена входил не только городской прокурор, но и начальник юрьевского УВД, генерал-майор Моржов.

— Ну и сколько мы так еще будем?

— Я уже сто раз тебе объясняла: пока маме нужны деньги на лечение, я связана по рукам.

— Деньги будут! — раздраженно пообещал Глеб. — Надеюсь, скоро…

— Двадцать тысяч долларов?.. Да здесь не только деньги… Думаешь, он так просто меня отпустит?

— А у нас что — крепостное право? Он тебя купил?! Выменял?.. Сотни людей разводятся каждый день. Мы вон с Юлькой… Тоже, конечно, не без проблем, но ведь развелись!

Виола с грустной улыбкой посмотрела на любовника.

— Он не будет разводиться. Он просто меня убьет… Вот и вся проблема.

Глеб не ответил — лишь крепче сжал руль, чтобы унять мелкую дрожь в руках. Он, здоровый мужик, в эту минуту люто ненавидел себя за эту отвратительную тупую беспомощность. А ненависть, как известно, советчик сомнительный.

Ничего… Прокурор — не панацея…

* * *