Испытательный срок

— Кто это?

— Так… Знакомая одна, — Глеб явно огорчился чему-то.

Рома, конечно, знал, что он разведен, и даже как-то забирал на машине из больницы его бывшую жену. Глеб попросил. Но о его личной жизни имел довольно смутное представление. Они никогда об этом не говорили. Нет, понятно, что при таких внешних данных этой самой личной жизни у Туманова не может не быть по определению. Причем довольно насыщенной. Обычно, пока они в спортзале занимаются, на его мобильнике пять-шесть непринятых вызовов повисает — от страждущих внимания и мужской ласки представительниц прекрасного пола. Но это все так — оздоровительные мероприятия, чтобы квалификацию не потерять. А что у Глебушки на сердце, и кто эта дама, чью фотографию он взял с собой даже сюда?.. Впрочем, это его личное дело.

— Алло, гараж!

Туманов уже стоял на ступеньках, придерживая открытую дверь.

— Прошу! На свободу — с чистыми руками и досмотренными вещами!

Подхватив свой чемодан и кивнув на прощание невозмутимому капитану, Фокин вышел из вагончика и направился к поджидавшей их машине.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Он всегда мечтал, что в его собственном доме будет много ярких, красивых вещей и много вкусной еды. И когда пропойца-отец, отбиваясь от орущей матери, тащил на барахолку его единственное зимнее пальтишко. И когда во дворе его ровесники хвастались навороченным плеером или новыми кроссовками, с презрением глядя на отирающегося возле них бедно одетого парнишку. И когда ночами ворочался на нарах, отбывая свой первый срок в колонии для малолеток.

Повзрослев, мечту свою не забыл. И, как только в стране стало возможным делать большие деньги, с головой окунулся в ее реализацию. Это стало главной целью его жизни, и во имя ее он с легкостью пренебрегал заповедями, изложенными в уголовном кодексе. Мечта важнее каких-то там условностей. Собственный дом, в котором много красивых вещей и много вкусной еды.

Тогдашний лозунг не врал. Россия действительно — страна возможностей. Особенно для тех, кто не особо стесняется в средствах. Правда, с разбега сияющие вершины покорить не удалось. Он взял слишком быстрый темп и в двухтысячном снова угодил на зону за вымогательство и разбой в составе группы романтиков. Но то была его последняя ходка. Поумнел. Понял, что, идя напролом, можно легко обломать рога о бетонную стену. А потому надо уметь иногда и маневрировать.

Вернувшись из мест таежных и возобновив прерванное дело, собственный дом он построил быстро. Это были апартаменты в элитной многоэтажке, шикарно обставленные и снабженные всевозможными прибамбасами вроде массажного кресла и полутораметрового телевизора. Понятие красоты у всех разное. Кто-то плюется от Рубенса, а кто-то от «Черного квадрата». Для него красивым было все то, что блестело. И хотя золотой унитаз еще не украшал санитарный узел, но на позолоченной ручке смыва стояли три цифры — 585, означающие пробу. Потом появилась навороченная машина. Потом — загородный дом с фешенебельной баней на берегу чистого и прозрачного лесного озера. Потом — красивая жена в блестящем платье. Потом — почти сразу — не столь эффектная, но довольно смазливая домработница Рита. Она не только вела хозяйство и вкусно готовила, но иногда выполняла и некоторые деликатные прихоти хозяина, когда красавицы-жены не было дома. А именно — в нижнем белье пела караоке, потому что имела добротную фигуру и неплохой голос. В отличие от голоса жены, считавшей себя великой певицей и до караоке не снисходившей. Теперь он мог позволить себе все это. А те, кто двадцать лет назад пренебрежительно протягивал ему недокуренную цигарку, не упускали возможности прихвастнуть где-нибудь в компании, что дружны с ним с самого детства…

Стоя перед стилизованным под ампир зеркалом, Андрей Якубовский толстыми пальцами безуспешно пытался вставить золотую запонку в накрахмаленный манжет. Бляха-муха, какой урод придумал галстуки, запонки и прочую лабуду?! А другой урод с какого-то перепоя решил, что всю эту хрень надо непременно надевать, если идешь на переговоры… И в чем понт? Если удавку не нацепил, так и рулить не можешь? Да он большую часть жизни робу арестантскую носил, а бабла у него больше, чем у всех этих мудозвонов в запонках, вместе взятых. А туда же — этикет! Козлы, мать их…

Мобильник, запиликав «Владимирский централ», отвлек Андрея Николаевича от размышлений на темы делового этикета.

— Да?.. И чего?.. Да мне плевать, что у него проблемы! Когда бабки брал, проблем не было… Да ну?.. Я сказал — мне до фонаря! Пускай почку продает. Или мозжечок, если он у него есть… Да, так и передай! А не поймет, будем базарить по-другому.

Якубовский отключил телефон, со злостью швырнул его на кресло. Запонка, выскочив из манжеты, упала и закатилась под трюмо.

— Твою мать!..

А что еще можно сказать в такой ситуации? Елки-палки? Ха-ха. И Ритку не позовешь, чтоб достала.