Испытание. По зову сердца

— Немедленно вылетайте, а то еще, чего доброго, подстрелят. — И пожал ей руку.

— Есть немедленно вылетать! — Вера козырнула и быстро побежала на лужайку.

Увидев свой самолет, она облегченно вздохнула. Глотая широко открытым ртом воздух и рассчитывая на «второе дыхание», она побежала еще быстрее. Достигнув самолета, крепко схватилась за борт и в один миг оказалась на его плоскости.

— Товарищ!.. Товарищ летчик!.. Стой! — сквозь шум мотора услышала Вера.

От леса, с той стороны, где грохотала артиллерия, бежал военный.

— Товарищ летчица! — подбежав к самолету, кричал он. — Возьмите раненого комиссара! Ведь иначе погибнет!.. Видите, какая заваруха!..

Понимая, что раненый очень свяжет ее, Вера все же решительно махнула рукой:

— Несите! Только быстрее!..

Ожидать было мучительно: Вере казалось, что ее вот-вот окружат танки. Наконец из-за кустов показались люди с носилками.

Раненый лежал, сжав челюсти, стараясь не стонать.

— Вот тебе, девушка, документы, — фельдшер передал измятую бумагу. — Помни, его фамилия Хватов... А твоя как?

— Железнова.

— Железнова?.. — чуть слышно прошептал раненый. Он закашлялся, изо рта хлынула кровь.

— Летите скорее! — умоляюще глядя на Веру, крикнул фельдшер. — Видите? — он показал глазами на Хватова.

Вера дала мотору газ, и послушный У-2, подпрыгивая, побежал по неровному полю.

Пролетая над Московским шоссе, Вера видела два встречных потока машин: к Москве беспрерывно шли санитарные автобусы и грузовики, большинство из них было загружено ранеными. К фронту двигалось много танков и каких-то высоких, ранее никогда Верой не виданных автомобилей с широкой, как стол, накрытой брезентом доской.

Вспомнив рассказы Кости Урванцева, Вера решила, что это и есть «катюши».

Она оглянулась. Хватов полулежал, запрокинув голову, и не двигался, глаза были закрыты. Фуражка свалилась, ветер пропеллера трепал его светлые волосы.

Взяв курс на север, Вера вскоре приземлилась у дома отдыха, где разместился эвакогоспиталь.

Когда Хватова сняли с самолета и положили на носилки, он неожиданно открыл глаза.

— Ваша фамилия Железнова? — облизывая сухие, запекшиеся губы, едва выговорил он.

— Железнова, — ответила Вера.

— Я воевал с полковником Же-лез-но-вым... — с трудом произнес Хватов и потерял сознание.

— Полковник Железнов — мой отец!.. Что с ним? — идя вслед за носилками, говорила Вера. — Пожалуйста, скажите, что с ним?..

— Товарищ летчица, — остановил ее дежурный врач, — об отце спросите в следующий раз. Видите, ему плохо.

Вера попросила медсестру, чтобы та написала ей о здоровье Хватова, а если его эвакуируют, сообщила адрес госпиталя.

— Куда его сейчас везти?!. Ведь он нетранспортабельный. У нас останется, — сказала медсестра и побежала к подошедшему автобусу: с фронта привезли раненых.

Когда Вера приземлилась на своем аэродроме, к ней подбежал Урванцев. Он шел за самолетом, пока она не подрулила к березам.

«Чего это он за мной ходит?» — досадливо подумала Вера. Сейчас ей было не до его шуток. Она заглушила мотор и соскочила на землю. Нога ее вдруг подвернулась, и Вера оказалась в широких объятиях Урванцева.

— Ходуля, что ль, поломалась? — спросил он.

Вместо ответа Вера оттолкнула Костю. Он не рассердился, а, сведя зрачки глаз к носу, состроил рожу и сказал:

— Вот что, пучеглазая...

— А без фамильярностей нельзя?

— Почему же, товарищ Железнова, можно и без фамильярностей, — ответил Урванцев и вдруг сразу стал серьезным. — Так вот, товарищ Железнова, мне дается задание... — Но не выдержал этого тона и, улыбнувшись, затараторил: — Сейчас мне говорил Владик Федоров, что он поддержал мою и твою кандидатуры. Только взял с меня честное комсомольское, что я по-серьезному отнесусь к заданию командира... С тобой он будет говорить отдельно. Так что нам работать вместе. Ну, что ты так на меня смотришь? Думаешь: «Несерьезный, ветропрах. Какой, мол, из него инструктор?..» Но теперь, Вера, все пойдет по-другому!.. — Он сделал короткую паузу и добавил: — И потом Федоров еще говорил, что нужно серьезно тобой заняться...

Вера нахмурилась и готова была ответить на это колкостью. Но Костя добродушно улыбнулся, и она тут же остыла.

— Ты не ерепенься!.. Со мной еще говорили Рыжов и Кулешов... Рыжов больше напирал на мое сознание, а Кулешов прямо сказал: «Брось ты свое ребячество!» И тому подобное... И приказал, как только ты появишься, сразу тебя к нему привести.

— Ты сказал, что утвердили мою кандидатуру. Значит, меня посылают в школу? — спросила Вера.

— Нет, не в школу... На мое место — ночником летать, туда, — Костя махнул рукой в сторону фронта.

— А ты?

— В летную школу!

Вера сорвала с головы шлем и с горечью проговорила:

— Устала я... Ох, как устала!.. — и пошла рядом с Костей.

— Я подожду тебя здесь. Доложи о своем прибытии ОД и пойдем к самому Кулешову, — сказал Урванцев, когда они приблизились к палатке оперативного дежурного.