Испытание льдом

Миссионеры в Нейне помогли нам добраться до Хопдейла, а оттуда послали в Кибокок, где двое из нас оставались всю зиму. Еще один человек остался у поселенца Джона Лейна, где-то между Нейном и Хопдейлом; Доктор прожил до марта у Джона Уокера, а затем уехал в Индиан-Харбор; остальные двое — Джозеф Фишер и Томас Колуэлл — тоже приютились у местных жителей около Индиан-Харбор. Агент «Компании Гудзонова залива» в Кибококе Белл решил оставить нас двоих у себя, пока нам не представится случай уехать с этого берега. Мы покинули его дом около 10 июля и прибыли в Мейкови, ожидая оказии, чтобы ехать дальше.

Капитан Дантен был столь любезным, что согласился взять меня на борт, а моего товарища на судно взял «Уайлд Ровер» капитан Гамильтон. Переход пока был весьма приятным, и я надеюсь, что таким же будет и дальше.

Надеюсь, сэр, что вы разберете написанное; почерк у меня плохой, и писал я в спешке.

Джон Ф. Салливэн»

Перейдем теперь к повествованию Холла о том, что произошло после того, как погибла его лодка.

КАК Я СТАЛ АБОРИГЕНОМ

Испытывая страстное желание заняться исследованиями и особенно приспособиться к жизни, которую ведут иннуиты, я решил совершить поездку на нартах с собачьей упряжкой в залив Корнелл-Гриннелл, куда уже уехал Угарнг[119].

Приведу отрывок из дневника о первом дне поездки в таком виде, в каком я заносил свои записи по вечерам, сидя в иглу[120].

«Четверг, 10 января 1861 года. Термометр показывает —30° F. Наше общество: Эбербинг, его жена Тукулито, Кудлу и я. К четырем утра поднялся, разбудил Эбербинга и его жену. Встав, они тотчас принялись собирать вещи, которые им потребуются во время нашего пребывания в отлучке. Затем я возвратился на судно и уложил свои вещи. На время поездки я взял полтора фунта консервированной бараньей тушенки, три фунта солонины, 15 сухарей (4 фунта), четверть фунта перцу, два фунта молотого жареного кофе, кварту патоки, кварту кукурузной муки и три фунта цинциннатских шкварок для супа. Из постельных принадлежностей захватил двойное шерстяное одеяло, спальный мешок, плащ и плед, чтобы покрывать постель. Что касается одежды, то, кроме бывшего на мне эскимосского костюма, взял запасную нижнюю рубашку, шерстяную верхнюю, две пары носков, запасные брюки, два полотенца и две пары рукавиц. Из книг отобрал «Навигатор» Боудича; «Географию и атлас неба» Беррита; «Топографическую съемку» Гиллеспи; «Морской альманах на 1861 год»; Библию и поваренную книгу. Из приборов взял телескоп, саморегистрирующий термометр, карманный секстант, два магнитных компаса и морской бинокль. У меня были также ружье, огнеприпасы, жир для лампы, ручная пила, бумага, чернила, перья, записная книжка и путевой журнал.

В 10 утра все были готовы. Эбербинг стоял у нагруженных саней, запряженных десятью собаками (пять его и пять моих гренландских). Тукулито принарядилась как на праздник — надела новую юбку, штаны и куртку из оленьей шкуры и т. п. Простившись с друзьями, оставшимися на корабле, мы тронулись в путь. Тукулито шла впереди, прокладывая дорогу собакам. Вначале нам предстояло пройти одну милю до берега в северо-восточном направлении, а затем следовать маршрутом, какой, судя по всему, выбрал Угарнг, опередивший нас на один день. И так мы шли через увалы и горы, через ложбины и долины. Иногда, при спуске по склону, можно было развивать большую скорость. Я находился в приподнятом настроении, так как это был мой первый санный поход. Думается, мне пришлось попотеть в тот день больше, чем когда-либо. В походе случались очень забавные происшествия. Как-то спускаясь по крутому склону, все мы придерживали сани, чтобы они не скатились стремительно вниз. Вдруг нога у меня провалилась сквозь предательскую снежную корку — и я, как обруч, покатился вниз до самого подножия холма. Тукулито поспешила ко мне на помощь и, заметив, что у меня обморожено лицо, тотчас, как это принято у иннуитов, приложила к нему свою теплую ладонь и держала ее, пока все не прошло.

К трем часам пополудни, совершив переход по сильно пересеченной гористой местности, мы приблизились к замерзшим водам. У самого океана утесы торчали почти отвесно, а нам надо было спустить сани вниз на лед. Собак выпрягли, и, пока Тукулито с бичом в руках придерживала их за постромки длиной 20–30 футов, мы спускали сани. Из-за отлива нам пришлось потрудиться, чтобы дотащить сани до ледяного поля. В конечном счете нам это удалось, и мы снова отправились в путь, а Тукулито опять шла впереди. Пройдя около пяти миль, мы обнаружили стоявшее на льду иглу, которое, очевидно, вчера построили для ночевки Угарнг и его партия.