Испытание киллера

Меня допрашивали по факту инкриминируемого мне преступления, интересовались новостями, снабжали свежей информацией о ходе работы следственных бригад и парламентской комиссии и отпускали с миром. Все знали, что ничего предосудительного я не совершал, но пока что прекратить уголовное дело и полностью легализовать мое жалкое существование не получалось: чего-то там у них не хватало. Впрочем, Сухов твердо обещал, что не далее как в пятницу я смогу открыто гулять по центральным улицам и здороваться за руку с патрульными нарядами. В пятницу, дескать, будет обнародовано постановление о прекращении моего дела, дано сенсационное заявление о возбуждении угдела по фактам злодеяний губмэрской банды и вообще — все будет… Но в пятницу. А пока — извольте, молодой человек, прятаться, как и раньше, — отодрать ваши ксерокопии со стендов пока что не можем: незаконно это.

В области творилось черт знает что. Были сняты все более-менее значимые руководители: губернатор, лишенный парламентской неприкосновенности, его замы и помощники; мэр руководство УВД и многие милицейские чины на периферии и так далее и тому подобное — несть числа кадровым сдвигам. Чипок (Чрезвычайное положение — жарг.) в области объявлять не стали — чтобы не будоражить зарубежное общественное мнение, — но все остальные составляющие президентского правления присутствовали в полном объеме: в присутственных местах работали прибывшие из центра комиссии, производящие тотальную ревизию, они же пока что временно руководили жизнедеятельностью наиболее важных органов управления и производства.

На следующий день из Москвы в помощь ранее прибывшим прилетел двумя спецрейсами чуть ли не целый батальон товарищей из МВД и Генпрокуратуры. Всех сановников брали под стражу и депортировали в соседнюю область — там был специальный следственный изолятор для сотрудников правоохранительных органов и правительственных деятелей, — поскольку в нашем изоляторе сохранять конфиденциальность следствия не представлялось возможным. Доступ прессы в область был очень жестко ограничен. Тем не мене наши журналисты резвились вовсю: реализуя народную мудрость «на чужой роток не накинешь платок», они с утра до вечера пичкали своих коллег из центральных СМИ самой невероятной информацией о событиях в области, и во всех выпусках теленовостей «Новотопчинскому феномену» отводился солидный блок эфирного времени.

Забавно было наблюдать падение незыблемого принципа «мафия бессмертна» и сознавать, что именно ты являешься ключом к запуску всей этой неописуемой катавасии.

Свои заморочки с кировской братвой, братвой центральной и азербайджанской общиной я, воодушевленный всеобщим подъемом разоблачительно-деструктивного процесса, ничтоже сумняшеся пытался решить при помощи праоохранительных органов; казалось мне, что сейчас все возможно: стоит только крикнуть «фас», и мои новоявленные покровители моментально повяжут всех подряд и депортируют за границу области поголовно всю азербайджанскую общину. Я настолько поверил в осуществимость своих замыслов, что впал в прострацию, когда Сухов при очередном свидании разбил мои глобальные надежды… Накануне я получил от Петровича досье на некоторых представителей городского криминалитета, изучив которое пришел в полный восторг. Прозорливый Петрович не ограничился информацией только о центральной братве: в досье присутствовали исчерпывающие сведения о жизнедеятельности азербайджанской общины и Кировской бригады. Я, как последний идиот, припер это досье Сухову и бабахнул его на стол.

Сухов с огромным интересом пролистал объемную папку, запер ее в сейф и проникновенно сказал:

— Спасибо, Эммануил! Спасибо… Вот подарок! Это же какие великолепные оперативные данные! Да-а-а-а…

на вопрос, когда же прокуратура начнет раскручивать эти данные, Андрей Иванович подозрительно легкомысленно ответил:

— Ну, как-нибудь займемся — вот представится удобный случай…

— То есть как это «как-нибудь»?! — насторожился я. — Это надо раскручивать немедленно! Не видите перспектив? Ведь можно одним махом покончить со всем криминалитетом города!

Сухов заметно поскучнел:

— Это ведь непроверенные оперативные данные, юноша… Таких папок в подвалах прокуратуры — тонны. Преступника надо поймать за руку, с поличным. Да доказать, что он виноват, и довести дело до суда. Кто сейчас этим будет заниматься?

— И что же — совсем ничего нельзя сделать? — горько вопросил я. — В городе работает целый полк следователей, а… а криминальные общины спокойно сидят и ждут, когда все это закончится? Чтобы взяться потом за прежние дела с новой силой? Вот это вы устроили тут…

— Да ничего мы не устраивали! — недовольно поморщился Сухов. — Это обычный порядок вещей в нашем обществе — пора бы уже привыкнуть… Ну хочешь, пойди к этим ребятишкам и попроси: «Братва! Постреляйте друг в друга!» — Сухов тонко улыбнулся и блудливо подмигнул мне — я аж передернулся от негодования!

— Покровители их повязаны, отмазывать некому. Только это из области фантастики: бандитских войн в нашей губернии уже давненько не было.