Испытай всякое

— Этого-то я и боюсь, — ответил я и повесил трубку.

День тянулся ужасающе медленно.

Ничего не происходило. Словно затишье перед бурей.

Я включил радио. Передавали, что суд по делу Стонтона Клиффса и Мэрилен Картис по обвинению в убийстве жены Клиффса возобновится завтра, и что окружной прокурор назначил для участия в процессе своего нового помощника, и что полиция отрабатывает версию, будто Ронли Фишер опрашивал пока еще не известного свидетеля по этому делу, когда его настигла смерть.

В четыре часа дня я решил, что сыт по горло ожиданием. В комнате стоял телевизор, и, опустившись на пол, я прикрепил к нему снизу с помощью клейкой ленты добытые мною отпечатки пальцев.

Упаковав свою сумку, я уже собрался уходить, когда в дверь тихо постучали.

Я подошел и открыл дверь.

Мне не доводилось видеть Карлоту Шелтон во плоти, но ее фото встречал в прессе неоднократно.

Плоть у нее была на загляденье.

Сделав вид, что совершенно застигнут врасплох, я промямлил:

— Вы… откуда же… Я… Добрый день!

— Добрый день, — отозвалась она. — Позвольте мне, пожалуйста, войти?

Переступив порог, она закрыла дверь за собой и стояла, заложив руки за спину, пристально меня разглядывая. Затем улыбнулась. Казалось, в этой блондинке с длинными ногами жизнь бьет ключом. У нее глубокие, голубые глаза, а на губах играла обещающая улыбка.

— Что ж, Дональд, — сказала она.

— Вы знаете, кто я?

— Конечно же знаю, и кто вы, Дональд, и чем занимаетесь. Теперь ответьте, Дональд, что вы пытаетесь пришить мне? Я Карлота Шелтон.

— Уверяю вас, что ошибаетесь!

Она приблизилась с присущей ей похотливой грацией, которая привлекала внимание к ее походке.

— Не возражаете, если я присяду? — спросила она и, не дожидаясь ответа, опустилась в кресло, положив ногу на ногу. — Вы задаете слишком много вопросов.

Вам так не кажется, Дональд?

— Но если ничего не спрашивать, то ничего и не узнаешь.

— Тоже верно, Дональд, но излишнее любопытство может обернуться для вас нежелательными последствиями… Здесь немного жарко. Не возражаете, если я сниму свой жакет.

— Поступайте, как вам заблагорассудится.

— До какой степени мне это не возбраняется?

— На ваше усмотрение.

— Ловлю на слове.

Она скинула жакет, подошла ко мне вплотную, обняла за поясницу и с напускной искренностью взглянула в глаза.

— Дональд, вы ведь не станете причинять вреда женщине, не так ли?

— Нет, если могу обойтись без этого.

Руки ее соскользнули с моей поясницы на бедра.

Она еще плотнее прижалась ко мне.

— Я всегда благосклонна к моим друзьям, но ненавижу своих врагов.

— И правильно поступаете.

Она прижала к своим мои бедра, а затем вдруг отступила, расстегнула молнию и выскользнула из платья.

На ней остались трусики, бюстгальтер и чулки, а столь красивых ног, как у нее, мне еще, пожалуй, видеть не доводилось.

Она небрежно перекинула платье через спинку кресла и произнесла:

— Дональд, теперь убедились, что я люблю своих друзей?

Карлота приблизилась ко мне, вызывающе покачивая бедрами. Затем, пригнув мою голову левой рукой, внезапно ногтями правой впилась мне в лицо и провела ими по щеке, как граблями, отскочила, вскрикнула, затем схватила стакан и запустила в меня. Тут же подняв руку, рванула бюстгальтер, и он повис на одной правой бретельке.

Распахнулась настежь дверь. В комнату ворвались трое здоровенных мужчин.

— Хватайте его! — визжала она. — Хватайте же!

Один из них размахнулся, нацелившись мне в подбородок. Я попытался поднырнуть под удар, и его кулак заехал мне в лоб. Двое других схватили меня за руки. На моих запястьях защелкнулись наручники.

— Он пытался напасть на меня, — взвизгнула она и, рыдая, рухнула на кровать.

— Попался, приятель? — спросил один, обжигая меня взглядом. — Что теперь скажешь?

Я чувствовал, как кровь стекает по лицу и капает на рубашку.

— Можете обыскать меня, — ответил я. — Она вошла сюда пару минут назад и…

Карлота приняв сидячее положение, подняла свисавший с ее плеча бюстгальтер, натянула его и завопила:

— Он пытался шантажировать меня. Написал это письмо с угрозами. Я дала ему деньги. На это я пошла, но когда он захотел… захотел меня, то отказалась наотрез, и он пытался меня изнасиловать. Говорил, что не решусь позвать на помощь.

— Так он взял деньги? — спросил один.

— Конечно. Что же, по-вашему, ему было нужно?

Вернее, служило основной целью. Они у него в правом кармане.

Я сразу вспомнил, как она ощупывала мои бедра, когда прижималась ко мне.

Один из мужчин запустил руку в задний карман моих брюк и вытащил оттуда пачку аккуратно сложенных и перетянутых резинкой банкнотов.

— Верно, вот и деньги, — произнес он.

— Лучше проверьте их номера и убедитесь, — предложила она, подтягивая бюстгальтер.

После этого поднялась с кровати и, ничуть не смущаясь своего вида, прошла к креслу, подхватила свое платье, встряхнула и с сожалением оглядела.

Оно было порвано, хотя прежде казалось целехоньким.

— Вам придется раздобыть мне несколько английских булавок. В таком платье нельзя показаться.

Один из мужчин попросил:

— Позвольте взглянуть на письмо?

Раскрыв сумочку, которую, когда вошла, положила на кровать, Карлота вынула письмо и вручила ему.