Исправление неправильного попаданца

— Поединок, чтоб вы знали, протекал так…

— …да и то Моане пришлось как следует лечить его ноги. Говорят, до вчерашнего дня он и встать не мог.

— Ну, в ее-то способностях я никогда не сомневался. И притом Намира-ла участвовала, а также…

— …высокопочтенный, а вы сами тот кристалл видели?

— Нет, я стоял слишком далеко. По слухам, пятифунтовый кристалл желтого кварца изумительной формы.

— Тут говорили, что почти семь фунтов.

— Ну, тогда я уже не удивляюсь, что лиценциат смог применить такое…

— …по справедливости, за эту связку заклинаний ему можно было бы магистерский ранг присвоить без защиты диссертации.

— Такое бывало весьма редко; около двадцати случаев, если не ошибаюсь.

— Я помню двадцать три…

— …вот как хотите, не поверю, чтобы лиценциат додумался до подобного тактического хода. К тому же не боевой маг.

— Он не сам до этого дошел.

— Моана тоже не боевой маг.

— А я не ее имел в виду. Там команда молодых магов, по слухам.

— У этой «команды» нет своего Старого Льва.

— А вы уверены, что за полторы тысячи лет не вырос молодой лев ему на смену? Как посмотрю на результаты…

— …я был в комиссии, что принимала лиценциатские экзамены. Хоть он и универсал, но впечатление оставил отличное.

— И какова же была суммарная оценка?

— «Превосходно», с вашего позволения.

— Весьма интересно, коллега, но не уверен, что случай уникальный. Помнится, шестьсот тридцать лет тому назад…

— …нет, особо почтенный, не только в кристалле дело. Я как раз смотрел в ту сторону, когда этот якобы «Воздушный кулак» взорвался. И, знаете ли, подумал, что наш достопочтенный герой ухитрился между делом экспериментально опровергнуть Филада.

— Так вы считаете, то был не просто «кулак»?

— По всем признакам, заклинание «Воздушного кулака», верно. Мощность огромная, не спорю, но не это важно, а то, как он там оказался…

* * *

Приехали эти двое уже поздно вечером, так что я решил выслушать их с утра. Доклад Сарата, к моему удивлению, звучал несколько более встревоженно.

— …а больше всего мне не понравилось, когда за спиной у меня некто высказал предположение, будто я экспериментально опроверг Великую Теорему Филада.

Я довел до сведения магов, что об этой теореме не имею никакого представления. Тут слово взяла Моана.

— Все дело с Филадом я прекрасно помню, это было примерно… э-э-э… очень давно, одним словом. Филад-ив был блистательным теоретиком, гением; это признавали все, хотя он так и не дорос до доктора. Чистый теоретик; по своей специализации — магия воздуха и огня — никогда не блистал. При этом характер у него был… э-э-э… такие понятия, как «вежливость» и «деликатность», для него не существовали. Дело даже не в том, что он походя окунал людей в дерьмо, — он делал это с удовольствием. И меня как-то раз обозвал дурой…

Я представил себе судьбу человека, который посмел назвать Моану в глаза дурой, — и содрогнулся.