Хотя Майк МакКинли, уверен в себе даже больше, чем мой муж, если это только возможно. Отставной полицейский, он обычно напускает на себя важный вид. Пока он не поседел, у него были каштановые волосы, немного темнее, чем у Логана. Он все еще выглядит привлекательно, и все еще кружит головы дамам, несмотря на то что уже давно перешагнул шестидесятилетний рубеж. Но его красота более грубая и суровая, чем у его сына. Потому что Логан все же больше похож на свою мать, судя по фотографиям в старом потрепанном альбоме, который стоит на верхней полке в гостиной Майка. Розалин МакКинли была женщиной неземной красоты. Из тех, что можно встретить на фотографиях в шикарных журналах. Рекламные снимки, подчеркивающие и выставляющие напоказ всю их безупречную внешность. И, насколько мне известно, она сохранила свою красоту даже в старости — где бы она ни была последние три десятилетия.
— Логан сказал, что у тебя появился крупный клиент, — мой свекор, как обычно прямолинеен, и его дружеское замечание больше похоже на допрос.
Бывший детектив, заслуживший свою пенсию, отработав почти во всех отделениях полиции Сан-Диего, сейчас занимается частным сыском. И он использует свой многолетний опыт, выполняя внештатную работу для корпораций и юридических фирм, а между делом ловит с поличным неверных супругов. В прошлом я даже обращалась к нему за помощью в некоторых делах.
— Да. Это меня немного взбудоражило, — выдавливаю из себя улыбку — Ненадолго.
Его лицо остается спокойным и понимающим. Во время нашего знакомства мне хватило всего пары минут, чтобы понять, Майк МакКинли — хороший человек и оправдывает то уважение, с которым к нему относился Логан. Мы сразу же поладили и, когда мы с Логаном расстались, он не занял ничью сторону, наверное, потому что не хотел лишиться общения с внуками.
— Вы оба профи — говорит он, когда его собака, служебная овчарка, списанная на пенсию, приносит грязный погрызенный теннисный мячик. Майк бросает его обратно на лужайку, где он закатывается за угол дома, а Болдуин устремляется за ним. — Вы же не раздуете из этого проблему?
Я бросаю на него насмешливый взгляд, вспоминая оба разговора с Логаном на этой неделе.
— По-моему, вы нас переоцениваете.
— Не-а, — то, как Майк произносит это отрывисто и гнусаво, напоминает о его корнях. Он родом из Новой Англии (
Я сомневаюсь в его словах, но только приподнимаю бровь.
Майк пожимает плечами и усмехается. — Я скажу ему, чтобы он не вел себя, как мудак. Он слушается меня, — а потом сухо добавляет: — Иногда.
— Спасибо — благодарю его я и, хотя он шутит, мне совсем не хочется смеяться. Мое сердце сжимается, когда я понимаю, как нам всем повезло, что в нашей жизни есть этот человек, и я испытываю укол сожаления и… стыда, что я никогда по-хорошему не давала ему понять, как я ценю, что он всегда был рядом, когда нужен. Особенно в последний год. И он ни разу не сказал дурного слова и не выказал враждебности по отношению ко мне, из-за того, что я хочу вернуться в Сан-Франциско. Хотя он знает о моем желании и ему это не по душе.
Подойдя к свекру, я встаю на цыпочки и быстро обнимаю его, и он обнимает меня в ответ.
—Удачных выходных, — говорю я, уткнувшись ему в плечо. — Дети будут в восторге.
Он похлопывает меня по руке, когда из дома раздается оживленная болтовня девочек. Я оборачиваюсь и вижу, как они спускаются по ступенькам, сжимая в руках бутылки с водой. Следом за ними Логан за руку ведет Эллиота.
Я протягиваю руки, чтобы попрощаться, и Эби первая бросается ко мне. Я обнимаю ее худенькое тельце, и у меня перехватывает горло, когда она сладко шепчет: «Люблю тебя, мамочка».
Я приятно удивлена, когда Фрейя охотно обнимает меня и даже не пытается вырваться, пока я сама не отпускаю ее. Она тоже говорит, что любит меня, а в ответ я желаю ей хорошо повеселиться.
Пока девочки забираются в «Тахо», я беру на руки своего маленького сына и, избегая взгляда Логана, прижимаю его к себе и целую в мягкую пухлую щечку. Потом обхожу машину с другой стороны, где Майк придерживает для меня открытую дверцу. Я забираюсь в салон и усаживаю Эллиота на сиденье, закрепленное в середине второго ряда. Он улыбается мне, когда я пристегиваю его и хватает своей маленькой липкой ладошкой меня за лицо. Я притворно рычу и делаю вид, что пытаюсь укусить его за руку, и в ответ он заливается смехом. Он пытается продолжить игру, но я целую костяшки его пальцев, прежде чем чмокнуть в нос, и говорю:
— Слушайся папу и дедушку, договорились?